— Я не знаю, — сдавленно ответил Аббе, — смотри.

Он указал на опрокинутую на пол кружку. Медовуха растекалась по дощатому полу, заполняя маленькие трещинки в обветшалом истоптанном дереве. Одно лишь было в ней странно: доски, которых коснулся напиток, чернели и ссыхались на глазах.

— Думаешь, это была… она? — растерянно спросил Виатор.

— А что, в мире так много людей, которые хотят тебя отравить?

***

Тори поднялся в комнату и повалился на кровать, не разжигая свечи. Сознание описывало невыразимые пируэты, и тело с трудом слушалось. Да, определённо, этот мир открывает новые горизонты. После инцидента с отравленной кружкой Тори, конечно, выпил ещё две, что несколько притупило неприятное воспоминание, но беспокойство всё равно осталось где-то в подкорке. Ари где-то рядом. И она по-прежнему жаждет его смерти. Забавно, но Тори поймал себя на мысли, что он сам жаждет её не так, как прежде. Конечно, он скучал по дому. Но теперь его окружали доселе неведомые события и явления, наполняющие жизнь чем-то особенным. Хотелось ли ему бежать от них прочь? Едва ли. И на фоне подобных размышлений безумная травница казалась вполне серьёзной угрозой. Она выжидала. Ждала момента, когда он вновь окажется с ней на равных, обретя смертность. Но чем больше он приближался к грани смертности, тем меньше он её желал. Сейчас он был невероятно пьян и весел, и ему как никогда хотелось жить. Жить здесь и сейчас. Аббе плавно перекочевал на ночлег в комнату сестры, и сейчас Виатор был совершенно один в тёмной комнате. Впрочем, видимость была довольно хорошей, так как лунный свет отражался от снежного покрова, объявшего эту несчастную землю. Невероятно красивое зрелище, надо сказать.

Тяжёлая дверь скрипнула и приоткрылась. Тори не стал открывать глаз, так как любое их движение вызывало головокружение и приступ тошноты. Поэтому он молча лежал и прислушивался к осторожным шагам в темноте. Шаги были неровными, тихими и сбивчивыми. И вот, как только они приблизились к нему, Виатор почувствовал сильный удар сверху. Он машинально вздрогнул и открыл глаза. Ещё немного, и он бы принял это за очередное покушение, если бы до его ушей не донёсся до боли знакомый сдавленный стон.

— Ооох… Тейна Тори… Какое проклятье занесло вас в мою постель? — заплетающимся языком пролепетала Спек.

— Не хочу тебя расстраивать, но она не совсем твоя, — сдавливая смешок выдавил Тори.

— Оооооох… — девушка упала лицом в подушку, отчего до Виатора доносился приглушённый и неразборчивый звук. Тори отодвинулся к стене, дав девушке занять часть постели. Кажется, она здорово перебрала, и теперь довольно абстрактно воспринимала реальность. Виатор попытался сконцентрировать взгляд, чтобы различить в лунном свете её черты. Одежда немного смялась, а зелёный шейный платок съехал набок. Золотистые небрежные кудри разметались по подушке, спутавшись между собой. Спек дышала ровно, лишь изредка тихо поскуливая, видимо, от дурного самочувствия. Вдруг она неуклюже повернулась набок, уткнувшись лицом Виатору в грудь.

— Тейна Тори, — всё так же тихо и неразборчиво проговорила она себе под нос.

Тори заметно напрягся. Так близко к нему не подбиралось ни одно существо противоположного пола. Он чувствовал её горячее хмельное дыхание даже через плотную рубаху, и это вызывало невиданный шквал эмоций в его душе. Вдруг он заметил, что на девушке до сих пор надеты перчатки. Спек была довольно странной, но это придавало ей некоторого очарования. Её коричневые перчатки и зелёный платок врезались Виатору в память с их первой встречи. А если что-то делает тебя узнаваемым, то это определённо хорошо. Он осторожно протянул руку и потянул за кончик тонкой замши. Девушка моментально вздрогнула и отдёрнула руку.

— Нееет… — пробормотала она и, сложив руки будто в молитве, ещё ближе прижалась к Виатору.