— Значит теперь ты прикрываешься великими целями, — горько и презренно усмехнулся Аббе, — люди. Избавление. Виатор бессмертный и его героическая история! — советник картинно расхохотался, — или просто мальчишка, который хочет вернуться в свою захолустную деревушку на окраине! Тори, посмотри на себя! Какой из тебя герой? Неужели ты делал это всё ради них, ради всеобщего спасения? Ты просто хотел выжить и освободиться!.. как и я хочу сейчас. Ты не можешь лишить меня этого, — голос Аббе задрожал, — не можешь…

— Не ты ли верил в меня? — с всё той же твёрдостью ответил Тори, — ты был единственным, кто знал, что я могу. Теперь это знаю и я. Мы все равны перед тем, что управляет нами. Не знаю, двенадцать ли это, судьба, рок, древнее проклятье или просто наше собственное невезение… Но оно не выбирает себе любимчиков. Не щадит. Не сострадает. Аббе, мы ступили на этот путь, дав клятву исполнить то, что должны. И ты шёл сюда, неся эту клятву. Неужели ты готов просто так свернуть с дороги? Клятвопреступление для тебя ничего не значит?

— Посмотрим, как ты заговорил бы, если бы потерял всё, — после небольшой паузы сдавленно ответил Аббе, потупив взгляд, — клятвы не имеют цены, когда тебе нечем за них расплатиться.

— Аббе, оглянись. Ты не такой. Я знаю. Я видел.

— Ничего ты не видел, щенок! — советник вскочил и схватился за рукоять меча. Тори резко поднялся и отпрянул назад, нащупывая меч за спиной. От резкого подъёма в глазах предательски потемнело, и Виатору пришлось отступать сквозь неприятный гул в голове.

— Ты спятил! Аббе, это не ты!

— Только я знаю, кто я. Не тебе решать! — Аббе достал меч из ножен и сделал рубящее движение по воздуху так, что Тори едва успел отскочить. Пятясь назад, он суетливо взобрался по лестнице и бросился к выходу. В холле и за стойкой было пусто, даже трактирщик будто испарился. Это немного успокоило Тори. Слишком много невинных пострадало в этой истории. Это был только их бой.

Виатор выскочил на улицу через главную дверь и молниеносно огляделся, оставив себе место для манёвра. Аббе появился следом, сверкнув глазами, полными тупого гнева и боли. Тори выставил вперёд меч, но было видно, что его рука не достаточно напряжена. Клинок подрагивал и служил скорее подобием защиты, нежели реальной угрозой.

— Аббе, пожалуйста! — меч советника рванулся в сторону Виатора, и тот едва успел перейти в оборонительную позицию, чтобы отразить удар. Он до сих пор не мог поверить, что друг смог поднять на него клинок.

— Отпусти нас, — прохрипел Аббе, — дай нам уйти!

— Я не могу! — вскрикнул Виатор и уклонился от новой атаки. Усталые ноги утопали в снегу, а падающие снежные хлопья постепенно превращались в вечернюю метель, ухудшая видимость, итак изрядно снизившуюся в сумерках. Аббе сделал выпад, едва не поразив Виатора, но тот отпрянул в последнюю секунду.

— Я не хочу с тобой драться, — попытался докричаться до друга Тори, — Аббе, только один из нас не может умереть. И это не ты.

— Я думал, что умер в тот день, когда потерял её, — мечи лязгнули, сойдясь в цепком клинче. Сквозь перекрестие лезвий Тори видел глаза друга, и они были будто бы чужими. В них бушевало безумие. Самое страшное из безумий, порождённое отчаянием. Тори не мог винить Аббе за то, что он делает. Даже сильнейшие способны сбиться с пути в кромешной тьме. Он не желал зла Виатору и уж тем более не хотел разрушить мир. Он просто защищал то, что ему действительно дорого. Как мог.

— Прости… — прошептал Тори и, вспомнив наставление старого Эбриуса, сделал уступающий манёвр, сбросив давление меча Аббе и перенаправив энергию в рукоять своего.