– Очень прискорбно. Я за ними так гонялся. Ну а вышитое кресло с бахромой?

Девушка кивнула.

– Опять же я. Чуть спину себе не сломала.

– Попросила бы кого‑нибудь помочь.

– Кому можно довериться? А разве вы работаете не в одиночку?

– Да, я тоже так работаю, – задумчиво произнес Бауэр. – То есть работал до сих пор. Но сейчас, по‑моему, работать в одиночку уже незачем. Вайолет, мы были конкурентами, сами не зная о том. Сейчас мы встретились, и я вам предлагаю завести совместное хозяйство.

– О каком хозяйстве идет речь?

– Мы будем вместе работать, вместе обставим мой домик и создадим волшебный заповедник. В то же время мы можете сколько угодно комплектовать свои фонды. И если вы захотите загнать какой‑нибудь мой стул, то я не буду возражать. Мы всегда сумеем стащить другой.

– Иными словами, вы предлагаете мне вместе с вами пользоваться вашим домом?

– Да.

– Могли бы мы осуществлять наши права поочередно?

– То есть как это поочередно?

– Один уик‑энд – я, а, скажем, следующий – вы.

– Для чего?

– Вы сами понимаете.

– Я не понимаю. Объясните мне.

– Ладно, будет вам.

– Нет, правда, объясните.

Девушка вспыхнула.

– Вы что, совсем дурак? Еще спрашиваете почему. Похожа я на девушку, которая проводит уик‑энд с мужчинами?

Бауэр остолбенел.

– Да уверяю вас, мне и в голову ничто подобное не приходило. Кстати, в доме две спальни. Вам совершенно ничего не грозит. Мы начнем с того, что стянем цилиндрический замок для вашей двери.

– Нет, это исключено, – ответила она. – Я знаю мужчин.

– Даю вам слово, что у нас будут чисто дружеские отношения. Мы соблюдем этикет вплоть до мельчайших тонкостей.

– Я знаю мужчин, – повторила она непреклонно.

– Нет, это уже какая‑то заумь, – возмутился Бауэр. – Подумать только: в голливудском кошмарном сне мы встретили друг друга – двое отщепенцев; нашли опору, утешение, и вдруг вы заводите какую‑то бодягу на моральные темы.

– А можете вы, положа руку на сердце, пообещать никогда не лезть за утешением ко мне в постель? – сердито бросила она. – Ну отвечайте, можете?

– Нет, не могу, – ответил он чистосердечно. – Сказать такое – значит отрицать, что вы дьявольски привлекательная девушка. Зато я…

– Если так, то разговор окончен. Разумеется, вы можете мне сделать официальное предложение; но я не обещаю, что приму его.

– Нет уж, – отрезал Бауэр. – До этого я не дойду, мисс Вайолет. Это уж пойдут типичные лос‑анджелесские штучки. Каждая пара, которой взбредет в голову переспать ночь, отправляется к ближайшему регистроавтомату, сует туда двадцать пять центов и считается обрученной. Наутро они бегут к ближайшему разводоавтомату – и снова холостые, и совесть их чиста как стеклышко. Ханжи! Стоит только вспомнить всех девиц, которые меня протащили через это унижение: Джейн Рассел, Джейн Пауэл, Джейн Мэнсфилд, Джейн Уизерс, Джейн Фонда, Джейн Тарзан… Б‑р‑р‑р, господи, прости!

– О! Так вот вы какой! – Вайолет Дуган в негодовании вскочила на ноги. – Толкуете мне, как ему все здесь опротивело, а сам насквозь оголливудился.

– Женская логика, – раздраженно произнес Бауэр. – Я сказал, что мне не хочется поступать в лос‑анджелесских традициях, и она тут же обвиняет меня в том, что я оголливудился. Спорь после этого с женщиной!

– Не давите на меня вашим хваленым мужским превосходством, – вскипела Вайолет.