|
– Нажрался гад… первый час уже… не открою… господи… Клавин голос удалился. – Да чо, чо ты, Клав, – Леха взялся за ручку – Эт я… ну Лешка… чо ты. За дверью не отзывались. Леха откачнулся, хлопнул по звонку: – Клав! Ну хватит. Чо ты. Клав. Чо ты… открой… Дверь молчала. – Открой, кому сказал! – Леха стукнул кулаком под номер, – открывай! Слышишь? – Слышишь? Клавк! – Открой! Слышишь! – Слышь! Клавка! – Открой! Клавка! – Слышь! Клав! – Клав! Клав! Клав! Его голос гулко разносился по подъезду. Клава не отзывалась. Леха долго, с перерывами звонил. Потом замолотил по двери: – Открой, сука! Открой! Открывай, блядь хуева!! – Я тебе говорю! Открой! – Открой! Клавка! Не дури! – Открой! Открывай, ёп твою! – Клавка! Открой! Слышь! – Открой! Убью сука!! Он отошел, чтобы разбежаться, но ноги, наткнувшись на ступеньки, подломились. Леха плюхнулся на ступеньку: – Ой, бля… Соседняя дверь приотворилась, в щели мелькнуло лицо и скрылось. Леха встал, шатаясь подбрел к двери и пнул ее ногой: – Открой, говорю! – Открой, Клава! – Открой, говорю! – Слышь! Открой! Он пинал дверь, еле сохраняя равновесие. Потом сел на коврик: – Открой… слышишь… ну Клав… – Слышишь… слышишь… – Клав… открой… – Клав… ну что ты… – Клав… Клавка… – Клав… открой… открой… открывай, сука!!! Поднялся, пачкая руки о беленый косяк, отошел и кинулся на дверь: – Убью, бля! Убью, сука! Открываааай!!! Клава открыла часа через полтора. Леха спал, скорчившись перед дверью. Клава втащила его в темный коридор, закрыла дверь и, подхватив под мышки, поволокла в комнату. – Господи… опять нажрался… господи… Он, как же… господи… сволочь… сил моих нет… Стянула с него грязные ботинки, отнесла в коридор. Вернулась, вывалила Леху из пальто. Зазвенела посыпавшаяся мелочь. Клава обшарила пальто, вытащила несколько скомканных бу-мажек, во внутреннем кармане нащупала мягкое, упакованное в хрустящий целлофан: – О, господи… норма… господи… Она положила норму на стол. Деньги убрала в шкаф под стопку белья. Леха пробормотал что-то, заворочался. Клава сняла с него заляпанные грязью брюки, пиджак, рубашку. Втянула на кровать, пере-вернула на спину, накрыла одеялом. Подошла к сопящему на кушетке Вовке, поправила выбив-шуюся простынь. Зевнула, сняла халат и легла рядом с мужем. Леха проснулся в шестом часу, встал, шатаясь, добрел до туалета. Неряшливо помочив-шись, открыл кран, припал к струе обсохшими губами. Долго пил. Потом сунул под струю го-лову, фыркнул и, роняя капли, пошел обратно. Сел на кровать. Потряс головой. Клава приподнялась: – Лешь… ты? Слышь, там норма-то… ведь не съел вчера… – Норма? – Ага. В кармане была. В пальте. На столе там. – Чева? – Норма! Норма! Чево! – зашипела жена, – норму не съел ведь! – Как не съел? – Так! Вон на столе лежит! Леха встал, нащупал на столе пакетик: – Ёп твою… а как же… чего ж я не съел-то… – Нажрался вот и не съел. Жуй, давай, да ложись! В семь вставать. Леша отупело вертел в руках пакетик. Горящий за окном фонарь дробился на складках целлофана. Леха сел на кровать, разорвал пакетик, стал жевать норму. |
