Он обмакнул перо ручки в чернилах и дописал последние несколько предложений в рапорте, над которым работал. Нацарапав свою подпись внизу, он проверил время на своих карманных часах: начало десятого. На пол-одиннадцатого в Военном департаменте у него была назначена встреча.

Как всегда, точный, он внес запись в журнале учета в вестибюле, указывая время своего убытия с точностью до минуты. Когда он выходил из входных дверей, часовые снаружи отдали честь. Он церемонно отдал ответную честь.

Пройдя полквартала по Массачусетс-авеню на юго-восток, он повернул направо, на Вермонт-авеню, которая по диагонали пересекала прямоугольную планировку Вашингтона и прямиком приводила к Белому Дому и зданию Военного департамента, сразу за ним с западной стороны. Гражданские приветствовали его взмахами рук, путая его голубую форму с формой армии США. Даже солдаты США совершали подобную ошибку, отдавая ему честь.

Он не обращал внимания на ошибочные приветствия, как вообще игнорировал значительную часть человеческих контактов. Наконец, полный мужчина верхом на пони, не вполне подходящем для перевозок такого груза, распознал мундир.

- Ура кайзеру! – Прокричал он и приветственно коснулся поля своей шляпы.

Шлиффен в ответ вежливо кивнул головой. Кайзер в Соединенных Штатах был популярен – не в последней степени, потому, что его армия разбила французов.

Разносчики газет расхваливали свои издания на каждом углу. Заголовки кричали о скором начале войны. Шлиффен поднял свой взгляд на Арлингтонские Высоты по другую сторону Потомака. Здания заслоняли большую часть вида Высот, но он знал, что они там были. И он также знал, что у Конфедеративных Штатов на них были установлены орудия, как и на другой высоте вдоль южного берега реки. Если война начнется, Вашингтону грозят разрушения.

Солдат на улицах было больше, чем обычно, но ненамного больше. В отличие от германии Соединенные Штаты не имели призывной армии, больше полагаясь на добровольцев, которыми при объявлении войны пополнялась сравнительно небольшая профессиональная армия. Это всегда поражало Шлиффена своей почти полной абсурдностью, даже если Конфедерация имела такую же систему комплектования армии. «Толпа, - с презрением подумал он, - вооруженная винтовками толпа – вот кем они будут».

Военный департамент представлял собой четырехэтажное кирпичное здание с ведшей на второй этаж парадной лестницей, которая была украшена полудюжиной колонн. По понятиям Шлиффена здание годилось бы для провинциального городишки, но вряд ли для столицы государства. Американцы многие годы говорили о том, что построят что-то лучше, говорили, а денег не выделяли. Тем не менее, солдаты, несшие вахту у входа, имели почти такую же выучку, как и часовые Германского посольства.

- Да, полковник, - сказал один из них. – Генерал ожидает вас. Следуйте за Вили – он отведет вас к нему.

- Благодарю, - ответил Шлиффен.

Солдат по имени Вили провел его в кабинет на третьем этаже, служивший рабочим местом командующего армией США.

- Guten Tag, Herr Oberst , - поприветствовал его адъютант генерала, молодой расторопный капитан, которого звали Сол Бэрримэн.

- Guten Tag, - ответил Шлиффен, а затем, по своему обыкновению перешел на английский. – Как зефодня пошифаете, капитан?

- Ganz gut, danke. Und Sie? – Бэрримен продолжал говорить по-немецки по той же причине, по какой Шлиффен говорил по-английски – никто из них не говорил настолько бегло на языке другого, как желал бы, поэтому оба использовали любую возможность, чтобы попрактиковаться.

- Der General wird Sie sofort sehen .

- Отшень рад, что он тот час ше примет меня, - проговорил Шлиффен.