|
Когда же я обернулась и отошла от окна, ожерелья уже не было. — Она подняла глаза и в упор посмотрела на судью из-под длинных ресниц. — Я приказала дворцовым властям немедленно провести тщательное расследование и в самом Дворце; и за его пределами. Но до сих пор им не удалось напасть на какой бы то ни было, даже самый ничтожный, след. А послезавтра мне предстоит вернуться в столицу. К этому времени ожерелье должно быть у меня, поскольку отцу всегда хочется видеть его на мне. Мне кажется... Нет, я убеждена, что кража была совершена посторонним, Ди. Должно быть, он подъехал на лодке, взобрался на стену и стащил драгоценность, пока я стояла спиной к окну. Действия и передвижения всех и каждого в этой части Дворца в ту полночь были впоследствии тщательно проверены. Вор, несомненно, проник снаружи, и поэтому я поручаю вам, Ди, вести расследование за пределами Дворца. Вы будете действовать в строжайшей тайне, никто как в самом Дворце, так и вне его не должен знать, что я дала вам это поручение. Как только вы обнаружите ожерелье, вы раскроете свое инкогнито, явитесь сюда как официальное лицо и официально вручите мне ожерелье... Разорвите чуточку воротник вашего платья по шву, Ди.
Судья подпорол шов справа. Третья принцесса достала из рукава плотно сложенный квадратик желтой бумаги и, приблизившись к собеседнику, засунула ему в ворот эту крошечную бумажку. Молодая красавица оказалась очень высокой; прядь ее волос коснулась лица судьи, и он ощутил исходивший от них тонкий аромат. Принцесса вновь села и продолжала: — Бумага, обладателем которой вы теперь являетесь, дает вам право совершенно открыто и беспрепятственно войти во Дворец. Никто не посмеет остановить вас. Вы вернете мне этот документ вместе с ожерельем. — Прекрасные губы тронула легкая улыбка. — Я вверяю вам свое счастье, Ди. И она кивнула, давая понять, что аудиенция окончена, затем вновь взяла в руки книгу и углубилась в чтение.
Глава шестая
Низко поклонившись, судья Ди отступил назад и вернулся в комнату старшей фрейлины. Панель бесшумно вернулась на свое место. Морщинистая белая рука в нефритовом браслете по-прежнему лежала на подушечке. В тот миг, когда судья опять коснулся тонкого запястья, в дверь постучали. Дочь госпожи Гортензии бесшумно отодвинула засов и впустила двух придворных дам. Первая внесла поднос с письменными принадлежностями, вторая — бамбуковую корзинку со свежим ночным платьем. Судья выпустил хрупкое запястье, открыл плоскую шкатулку и извлек бланк для рецепта. Подозвав первую придворную даму, он выбрал с подноса кисть и быстро набросал рецепт: небольшая доза эфедрина и успокаивающее. — Распорядитесь немедленно приготовить это снадобье, — велел он дочери Гортензии. — Я уверен, что оно очень хорошо подействует на больную. Он захлопнул шкатулку и направился к двери. Молодая дама в молчании провела его через двор к мосту и удалилась, ограничившись простым «до свидания». По ту сторону канала судью ждал тучный евнух. — Вы недолго пробыли, доктор, — заметил он с удовлетворением. Толстяк провел судью по многочисленным коридорам к тому выходу, где его уже ждал паланкин. Откинувшись на мягкое сиденье, судья Ди перебрал в уме подробности необычного разговора. Принцесса сообщила ему только факты, и ничего более. Очевидно, с этой странной кражей были связаны какие-то деликатные обстоятельства, о которых принцесса не могла или не хотела говорить подробно. Вместе с тем судья явственно ощущал, что факты в этом деле значили гораздо меньше, чем недосказанное принцессой. Она уверена, что кража совершена кем-то посторонним. Но у вора непременно должен быть сообщник во Дворце, ибо грабитель заранее знал, что принцесса будет находиться в Павильоне в определенный час, к тому же ему как-то дали знать, что она сняла ожерелье и положила его на угловой столик. |
