Судья нахмурился. На первый взгляд по­добный замысел казался очень рискованным и излишне сложным. Даже если принцесса имеет привычку стоять в полночь около окна, ее наверняка почти все время сопровождают одна или несколько придворных дам. Да и похитители вряд ли стали бы держать внизу лодку каждую ясную лунную ночь! Не стоит забывать и о том, что стены Дворца денно и нощно охраняются гвардейцами, которые ра­но или поздно обнаружили бы любую лод­ку, маячившую под Павильоном. Чем боль­ше судья раздумывал, тем меньше ему все это нравилось. Все казалось слишком замыс­ловатым! Очевидно было лишь одно: прин­цесса обратилась за помощью к судье, по­скольку подозревала, что кто-то из ее непо­средственного окружения имеет отношение к краже. Именно поэтому она нуждалась в сы­щике, у которого не было связей во Дворце и которого никто не мог бы заподозрить в том, что он занимается поисками ожерелья. Этим объясняется и поставленное ею условие полной секретности. Жаль, что принцесса не сообщила ему хотя бы в общих чертах, как устроена занимаемая ею часть Дворца. Преж­де всего, очевидно, следует взглянуть на се­верную стену с реки и изучить место, где расположен Павильон и прилегающие к нему окрестности.

Судья вздохнул. Ладно, теперь он может хотя бы не беспокоиться по поводу того, что попал во Дворец под фальшивым предлогом или что сказал неправду Главному Евнуху. Документ, спрятанный в вороте его одеж­ды! является красноречивым доказательст­вом того, что судья действует в соответствии с безотлагательными указаниями принцес­сы. Стало понятным и поведение Сю. Хит­рец, должно быть, знал о краже от своего непосредственного господина — начальника императорской гвардии Кана, который на­верняка принимал участие в расследовании. И Сю порекомендовал его, судью, как лицо, способное полностью взять на себя секретное расследование. Судья уныло усмехнулся. Этот негодяй умело обвел его вокруг пальца!

Носилки опустили на землю, занавески от­дернули. Судья вновь очутился во дворе, где его пересаживали в дворцовый паланкин. Гвардеец резко сказал ему:

— Следуйте за мной. Мне приказано до­ставить вас к его превосходительству началь­нику дворцовой охраны.

Судья Ди закусил губу. Если сейчас его разоблачат, он не оправдает доверия прин­цессы, даже не приступив к выполнению по­рученной ему задачи. Его ввели в помещение с высокими потолками. В центре за богато инкрустированным письменным столом, за­валенным бумагами, сидел худой широкопле­чий человек. Аскетизм сурового лица подчер­кивали седые усы и клочковатая бородка. На голове у него была черная шапочка с кры­лышками, обшитая золотым кантом, а одет он был в платье из жесткой коричневой пар­чи. Казалось, он целиком погружен в изуче­ние лежавшего перед ним документа. Дородный придворный в голубом платье и голов­ном уборе советника стоял за креслом, читая тот же документ через плечо сидевшего. Пе­ред письменным столом столпилось более де­сяти придворных. Одни держали шкатулки с бумагами, другие — громоздкие папки с личными делами. Когда судья склонил голо­ву и поднял руки в почтительном приветст­вии, он ощутил, как взгляды собравшихся впились ему в спину.

— Доктор Лян прибыл, ваше превосхо­дительство, — доложил гвардеец.

Комендант выпрямился в кресле, поднял голову, и в этот момент судье удалось раз­глядеть, какой документ чиновник и при­дворный, стоявший за его спиной, столь вни­мательно изучали. У судьи упало сердце: он увидел свое собственное удостоверение лич­ности. Уставившись на судью маленькими проницательными глазками, комендант осве­домился скрипучим металлическим голосом:

— Как чувствует себя госпожа Гортензия?

— Я выписал ей снадобье, ваше превосхо­дительство.