— У ее милости только что был сильный приступ кашля.

Девица кивнула и вошла вместе с судьей в роскошно убранную спальню. Пока она запирала дверь, судья не без любопытства рассматривал огромное ложе под балдахи­ном, занимавшее большую часть комнаты. Рядом с кроватью вплотную к парчовым за­навесям стоял наготове высокий круглый та­бурет с маленькой подушечкой на нем.

— Доктор Лян прибыл, матушка, — про­возгласила девица.

Занавески едва раздвинулись, и появилась морщинистая рука. Тонкое запястье украшал браслет из чистого белого нефрита, с изобра­жением извивающегося дракона. Девица взя­ла высунувшуюся руку и положила ее на по­душечку, затем встала возле запертой двери.

Судья Ди положил свою шкатулку на та­бурет. Кончиком указательного пальца он пощупал пульс — врачам позволялось ви­деть лишь руку высокопоставленной паци­ентки, и диагноз приходилось ставить по состоянию пульса. Неожиданно женщина на ложе за занавеской быстро прошептала:

— Пройдите через панель, что налево за кроватью. Скорее!

В изумлении судья выпустил ее тонкое запястье и послушно зашел за кровать. В темную обивку стены были вделаны три панели. Как только судья надавил на бли­жайшую, она бесшумно ушла вовнутрь. Он прошел в прихожую, освещенную настоль­ным фонарем из белого шелка. Под фона­рем на массивном диване из черного дерева сидела дама и читала книгу. Судья опустился на колени, едва успев разглядеть жакет из императорской желтой парчи с длинными рукавами. Они были вдвоем в укромной пустой комнате. Тишину нарушало лишь потрескивание сандалового дерева, горевше­го в старинной бронзовой жаровне напротив дивана. Голубоватый дымок наполнял ком­нату легким, приятным ароматом. Дама ото­рвалась от книги и сказала чистым, мело­дичным голосом:

— Встаньте, Ди. Поскольку времени очень мало, отбросим пустые формальности.

Она отложила книгу в мягком переплете и внимательно посмотрела на судью боль­шими встревоженными глазами. Ди глубо­ко вздохнул: воистину, столь прекрасных женщин ему доводилось видеть нечасто. Ее безукоризненно овальное лицо было обрам­лено густыми блестящими волосами, убран­ными в высокую прическу, которую скреп­ляли две длинные шпильки с шариками из полупрозрачной зеленой яшмы на концах. Тонкие брови лежали на высоком гладком лбу длинными дугами, маленький ротик на­поминал спелую вишню, носик был изящно выточен. Она держалась с большим досто­инством и вместе с тем с прирожденной лег­костью и дружелюбием.

— Я вызвала вас, Ди, поскольку слыша­ла, что вы великий следователь и наш пре­данный слуга. Необычный способ, которым вы были доставлены сюда, обусловлен сек­ретностью предстоящего вам расследования. Два дня тому назад, в полночь, я находилась в Павильоне, построенном на внешней стене над рекой. Я была совершенно одна. — Она бросила печальный взгляд на бумагу высоко­го решетчатого окна, серебрившуюся в лун­ном свете. — В ту ночь так же, как сегодня, ярко светила луна, и я подошла к окну, что­бы полюбоваться ею. А перед этим я сняла ожерелье и положила на чайный столик сле­ва у входа. Это ожерелье, Ди, является дра­гоценностью императорского дома. Оно со­стоит из восьмидесяти четырех очень круп­ных, прекрасно подобранных жемчужин. Отец подарил ожерелье моей матери, а после ее смерти оно перешло ко мне.

Третья принцесса немного помолчала. За­тем продолжала, глядя на длинные белые кисти рук, сложенные на коленях:

— Я сняла ожерелье, поскольку уже как-то раз потеряла серьгу, высунувшись из этого же окна. Не знаю, сколько я там простояла, наслаждаясь прекрасным лунным пейзажем. Когда же я обернулась и отошла от окна, ожерелья уже не было. — Она подняла глаза и в упор посмотрела на судью из-под длинных ресниц.