Сю вернулся удивительно быстро. Стоя у скамьи, он очищал жемчужины и нанизывал их на нитку своими толстыми, но проворны­ми пальцами. Судья сосчитал жемчужины и, удостоверившись, что все они на месте, спрятал ожерелье в рукав. Затем сказал:

— Бандиты, которые обыскивали тело Тай Мина, пошли даже на то, чтобы вспо­роть ему живот, но зато не обратили ника­кого внимания на эти счеты. Ибо вполне естественно обнаружить счеты при счетово­де. Они оказались самым надежным тайни­ком, так как слишком заметны и привычны.

— Если счеты были найдены на теле мерт­вого счетовода, — размеренно цедя слова, за­дал вопрос начальник дворцовой охраны, — то как они опять оказались в ящике кон­торки?

Судья мрачно посмотрел на Вэнь Туна.

— Я сам положил их туда, — сказал он, сдерживаясь, — не подозревая, что они со­бой представляют. Правда, в то время, ко­гда я клал их на место, я еще ничего не знал о пропаже ожерелья, но мне, конечно, следовало бы вспомнить об этих счетах. Я понял их тайну позднее — но как раз вовремя.

Судья поднялся и отвесил поклон перед скамьей, на которой лежал императорский эдикт. Взяв желтый свиток обеими руками, он приказал Сю:

— Ступайте обратно в гостиницу и завер­шите там все дела. — И добавил, обращаясь к двум остальным: — Мы же направимся в Павильон на воде.

Как только кортеж пересек широкий мра­морный мост через ров, величественные двор­цовые ворота распахнулись — паланкины до­ставили их на территорию Дворца.

В первом дворе были построены два ряда гвардейцев, вытянувшихся по струнке. Су­дья Ди высунулся из окна и подозвал стар­шего:

— Когда я покидал Дворец позавчера ночью под фамилией доктора Ляна, из предо­ставленного мне черного паланкина был изъят меч. Поручаю вам немедленно его найти. Меч можно опознать по двум золотым иероглифам на рукоятке: «Дракон дождя».

Гвардеец отсалютовал, и судья обратился к Вэнь Туну:

— А сейчас мы отправимся прямо в ваш кабинет.

Они вышли из паланкина возле роскош­ного зала. Судья подождал Кана, и они вме­сте вошли в зал. Около письменного стола какой-то советник беседовал вполголоса с тремя придворными. Все они тотчас опусти­лись на колени.

Судья Ди ткнул желтым свитком в совет­ника и приказал:

— Поднимитесь и доложите о состоянии здоровья высокочтимой госпожи Гортензии!

Советник с трудом встал на ноги и низко поклонился судье, почтительно сложив руки в длинных рукавах:

— Навестивший госпожу Гортензию врач сообщил, ваше высокопревосходительство, что у нее случилось нарушение мозгово­го кровообращения, что бывает нередко в здешнем жарком и влажном климате. Гос­пожа Гортензия страдала от галлюцинаций.

После приема успокоительных она погрузилась в глубокий сон. Этим утром ей настоль­ко полегчало, что стало возможным перене­сти больную из лечебницы в покои ее импе­раторского высочества. Судья кивнул.

— Где шкаф для хранения секретных бумаг?

Советник заколебался, но судья Ди пой­мал его быстрый взгляд, который тот бросил на каллиграфический свиток с изображени­ем цветов, висевший на стене. Судья отодви­нул картину. Указав на массивную желез­ную дверь, вделанную в стену, он приказал Вэнь Туну:

— Откройте!

Сев за высокий стол, судья неторопливо теребил усы, изучая извлеченные из шкафа кипы бумаг. Это были секретные личные донесения и другие документы, имевшие от­ношение к внутренней жизни Дворца. Ни-; чего касавшегося частной жизни принцессы или заговора с ожерельем среди бумаг не было. Судья положил все просмотренное об­ратно и дал Вэнь Туну знак закрыть шкаф.

— Ведите меня теперь в ваш рабочий кабинет, Кан. Пусть начальник дворцовой охраны сопровождает нас.

Кабинет Кана был очень просто обставлен, но необыкновенно опрятен.