Падре Хозе улыбнулся на это масляными глазками и сказал:

- Сси, сеньора. Сей кабалеро есте мой друг... добри друг...

И потрепав при этом Николая Ивановича по плечу, он стал убирать остатки провизии в корзинку, оставив только бутылку с вином.

Вскоре падре Хозе, как и ожидала Глафира Семеновна, стал клевать носом и уснул самым блаженным образом, откинувшись в уголок и сложив на животе свои руки с жирными пальцами. Но Николай Иванович не спал. Он глядел в окошко на копошащихся на полях и огородах испанцев и испанок, согбенных и невзрачных, в самых заурядных пиджаках, блузах, ситцевых платьях и в голову ему лезли стихи Всеволода Крестовскаго про испанскаго нищаго:

"Был красив он, был он статен,

Синий плащ поблек от пятен".

"Гм... Все это наврано", сказал он себе мысленно. "Отчего-же это я-то нигде не вижу красивых испанцев? Да и испанки... Три-четыре попались хорошенькия, а в большинстве самыя обыкновенныя. Но ведь и чухонки попадаются хорошенькия, однако об них поэты стихов не пишут. А про испанок - сколько угодно... И в стихах у них, коли уж испанка, то непременно необычайной красоты. А где она эта красота-то? Где?" разсуждал он про себя.

- Ты что-же это не спишь?- обратилась к нему Глафира Семеновна.- Вон твой товарищ падре давно уж в обятиях Морфея.

Николай Иванович вспыхнул. В нем опять заговорила ревность.

- А тебе хочется, чтобы я непременно спал?- быстро спросил он.- Кажется, уж я тебе и так не мешаю любезничать с капитаном. Око в око сидите.

Капитан сделал вид, что не понял его слов, а супруга покачала головой и сказала:

- Как это глупо! Что-же нам отвернувшись друг от друга сидеть, что-ли? Ты забываешь, что мы едем к нему в гости.

- Ничего я не забываю... Все я помню очень чудесно и только сожалею, что в этом деле дурака сломал. Очень сожалею.

Он отвернулся. Капитан, видя, что из-за него между супругами пробежала черная кошка, подсел к нему, вынул из кармана карты и сказал:

- Ви скучно... хотите парти пикет?

- Мерси. Не играю,- сухо отвечал Николай Иванович.

- Тогда я с ваша жена... Хотите, мадам?

Он подвинулся опять к Глафире Семеновне.

- Нет, нет, и я не играю в карты,- поспешно проговорила та.

Проехали уж три какия-то станции. Падре Хозе продолжал спать.

"А что, не попробовать-ли мне притвориться спящим и посмотреть, как будет вести себя с капитаном моя благоверная, если видит, что я заснул?" подумал Николай Иваныч и тут-же решил привести свой план в исполнение.

Усевшись в самый уголок купэ, он полузакрыл глаза и через несколько времили стал сопеть носом, а между тем сам сквозь прищуренныя веки наблюдал за женой и капитаном.

Сначала капитан показывал ей какие-то фокусы на картах, но когда раздалось сопенье Николая Ивановича, он улыбнулся, кивнул в его сторону и проговорил:

- Спит ваш муж.

- Ну, слава Богу, наконец-то...- прошептала она и перекрестилась.- Видите, крещусь - вот как я рада,- прибавила она.

Капитан взял ее за руку, пожал ей руку и, глядя ей прямо в глаза, проговорил:

- Мой бедный друг... Он тиран.

- Ох!- вздохнула Глафира Семеновна.

Капитан, сидевший против нея, пересел рядом с ней, взял ее за талию. Она тихо отвела его руку, улыбаясь погрозила ему и указала глазами на мужа. Капитан покосился на Николая Ивановича, махнул рукой и тихо поцеловал Глафиру Семеновну в щеку.

Николай Иванович вздрогнул, хотел крикнуть, но удержался и, не открывая глаз, стал зевать и потягиваться, делая вид, что просыпается.

Капитан быстро отодвинулся от Глафиры Семеновны.