- Да... Только ты это для капитана делала.

- Ну, после этого ты неблагодарный человека и я с тобою разговаривать не хочу.

Глафира Семеновна надулась.

Они сидели и ждали приезда капитана Мантеки и монаха Хозе.

- Я даже помышляю и в Барцелону-то не ехать, а прямо во Францию,- проговорил муж.

- Ну, уж это вы - ах, оставьте! Если мы даем слово нашим знакомым куда-нибудь ехать с ними, то должны исполнять.

Супруга вскочила даже со скамейки и стала в волнении ходить по зале.

- Капитан для нас потерял вчера целый день,- продолжала она.- С утра до вечера был при нас, показывал нам все замечательное...

- Целый день пил и ел на наш счет,- иронически прибавил Николай Иванович.

- Какая гнусность! Какая черная неблагодарность говорить о каких-то пустяках! И про кого? Про человека, любезность котораго простиралась до невозможности!..

- Да чего ты за него распинаешься-то? Или уж втюриться успела?

- Дурак!

В это самое время показались монах и капитан. Носильщик нес за ними их багаж. Глафира Семеновна так и ринулась к капитану. Тот поцеловал ея руку. Николай Иванович почесал затылок. Он что-то соображал. Капитан и монах поздоровались с ним.

- Вообразите, муж мой не хочет ехать в Барцелону, упрямится,- жаловалась капитану Глафира Семеновна на мужа.

- Но, но, но...- сказал капитан.- Я и падре Хозе - мы должен дать вам реванш от гостеприимство. И ви должен видеть наш корабля... Мадам Иванов должен получить буке цветы от наш флаг на Барцелона.

- Видишь, значит ты обязан ехать,- сказала Николаю Ивановичу жена.- Он, видите, разочарован Испанией, что не видит здесь испанских костюмов, серенад... Ведь вы покажете ему там в Барцелоне?- обратилась она к капитану.

- Сси, сси, мадам,- откликнулся тот.

- Ну, бери билеты до Барцелоны. Что-ж стоишь! Касса уж открыта,- кивнула она мужу.

Билеты вызвался взять до Барцелоны падре Хозе

- Багаж у нас велик... перегружаться... в Барцелоне тащиться в гостинницу, потом обратно... А не известно еще, найдем-ли там что-нибудь интересное. Может быть и Барцелона тот-же Мадрид: тех-же щей да пожиже влей...- кряхтел Николай Иванович, доставая из бумажника испанские кредитные билеты.

- Тебе сказано, что капитан нам свой корабль покажет,- утешала его супруга.- Ведь ты никогда не видал и русских-то военных кораблей.

"Уж не втюрилась-ли баба-то моя в капитана", мелькнуло в голове у Николая Ивановича. "Надо держать ухо востро. И самое лучшее не ехать в эту Барцелону. Ну ее к лешему! Что нам Барцелона? Провались она! Проводим старика падре Хозе до тех пор, покуда им сворачивать на Барцелону - вот и все"... разсуждал он я тут-же решил:- "Не поедем в Барцелону! Довольно с нас и Мадрида. А то жена, пожалуй, еще больше разбалуется".

Он побежал к билетной кассе предупредить падре Хозе, чтобы тот не брал им билетов до Барцелоны, но старик отходил уж от кассы с купленными билетами.

- До Барцелоны взяли?

- Барцелона...- потряс старик-монах билетами.- Вы имеет большой багаж. Отдавайте его до Барцелона, а я хочу ходить на буфет и взять сыр, хлеб и бутеля херес.

- Э-эх!- крякнул досадливо Николай Иванович и поплелся с носильщиком сдавать багаж.

Он предчувствовал что-то недоброе и мурлыкал себе под нос:

- Разбаловалась баба, разбаловалась... Если что - надо подтянуть.

Возвращаясь с квитанцией от багажа, он увидел, что жена его сидит с капитаном рядом, и тот, наклонясь к ней, что-то жарко ей разсказывает. Глафира Семеновна слушает и улыбается во всю ширину лица.

"Вон какая дружба!" подумал он. "Так друг в друга и впились глазами. Нет, тут что-то не ладно".

На встречу ему шел падре Хозе с корзинкой, из которой торчали горлышки бутылок, что-то в бумажных свертках, несколько груш и извивалась большая колбаса.