Она уже прикалывала к косе другую шляпку, низенькую с бантами из разноцветнаго бархата и кусочком золотой парчи, наброшенном с боку.

Супруг очнулся.

- Стомило немножко...- проговорил он.- Но я готов... Идти куда-нибудь, что-ли?

- Да само собой. Не для того мы сюда приехали, чтобы спать. Надо идти город осматривать. Я уж переоделась. Надевай шляпу и пойдем.

Позевывая и покрякивая, супруг поднялся с кресла. Ему сильно хотелось спать, но он повиновался.

Супруги вышли из гостинницы и пошли по улице, останавливаясь у окон магазинов, где за стеклами были размещены разные шелковые и кружевные товары. Были и магазины с безделушками, с местными "сувенирами" в виде видов Биаррица, изображенных на раковинах, на веерах, на тамбуринах

- Вот этих безделушек надо непременно купить, чтобы потом похвастаться в Петербурге,- сказала супруга.- Смотри, какая прелесть веера, и всего только полтора франка. Вон и цена выставлена. Потом надо купить... Чем славится Биарриц?- спросила она мужа.

- Да почем-же мне-то знать?- отвечал супруг.- Если уж ты не знаешь, то я и подавно.

- Вот надо узнать у доктора, чем Биарриц славится, и тоже купить для воспоминания.

- Купим,- проговорил супруг, отошел от окна и нос с носом столкнулся с рыжебородым человеком в белом фланелевом костюме и серой шляпе, воскликнув: - Валерьян Семеныч!

Это был тот самый петербургский купец-лесник Оглотков, котораго он уже видел сегодня утром из окна своей гостинницы. Оглотков остановился и проговорил:

- Гора с горой не сходится, а человек с человеком сойдется. Какими судьбами здесь?

- Приехали из Петербурга сюда себя показать и людей посмотреть.

- Вот и мы то-же самое. Когда вы приехали?

- Вчера. Вот позвольте вас познакомить с моей супругой: Глафира Семеновна, мосье Оглотков.

Рукопожатие.

- И я здесь с супругой,- сказал Оглотков.- Но мы здесь уже больше двух недель мотаемся и через недельку сбираемся уезжать.

- Где-же жена-то?

- Утром купалась, после завтрака раскисла и теперь дома в дезабилье отдыхает. А я бегу теперь голубей стрелять.

- То-есть как это голубей стрелять?- удивился Николай Иванович.

- А здесь у нас уже такая английская затея. Голубей стреляем. Пари держим,- отвечал Оглотков и погладил рыжую бороду.

- Да вы-то разве англичанин? Ведь вы, кажется, ярославскаго происхождения-то.

- Да, наш папашенька, действительно, славянин с берегов Волги, но мы-то уж здесь живем совсем по-английски. Впрочем, в нашем обществе не одни англичане. У нас князь Халюстин, граф Жолкевич, генерал Топтыгин... Есть даже принц немецкий... Вот уж фамилию-то я его не могу выговорить... Гау-Гау-Альт... Вот так что-то... Фамилия какая-то трехэтажная... Ну, и много другой аристократии. У нас все аристократы.

- Так... Стало быть, здесь в аристократы записался?- спросил Николай Иванович.

- Нельзя. У нас общество такое... Мы остановились в такой гостиннице... У нас и обед даже не в семь часов, а в восемь, и выходим мы к столу во фраках и белых галстуках. Перед обедом у нас "файф оклок",- разсказывал Оглотков.

- Это что-же такое?- спросил Николай Иванович.

- Переодеваемся в смокинг и пьем чай. Нам в это время делают визиты.

- Фю-фю-фю!..

- Что-же тут свистеть-то? Вечером мы в Казино. Там у нас иногда концерты, иногда игра. В баккара все больше играем. Дамы в лошадки...

- Это, стало быть, как в Ницце... такое-же Казино?

- Вот, вот... Вы еще не записались членами? Советую записаться,- сказал Оглотков.

- Это куда? Чтобы во фраках и в белых галстуках обедать? Благодарю покорно,- отвечал Николай Иванович.- Я рад радехонек, что нашел такую гостинницу, где этого не водится.

- Нет, нет. Я говорю про Казино. В Казино записаться членом. Вы и ваша супруга. Вот там и будем встречаться.