Но вот дверцы из актерских уборных отворились и публика замерла.

XXVIII.

В отворенных дверей начали выходить под музыку тореадоры в пестрых костюмах. Они шли попарно; дойдя до половины арены, пары делились. Один сворачивал направо, другой налево и останавливался на предназначенном ему месте. Их вышло двенадцать. Это были все бравые молодцы, не старше тридцати лет, статные, в большинстве красавцы собой, в усах или по испанской моде с маленькими бакенбардами запятой, начинающейся около уха и кончающейся у начала нижней челюсти, брюнеты на подбор. Один из них, впрочем, может быть для контраста, был маленький, сильно сутуловатый, почти горбун, кривобокий и с выдавшеюся вперед челюстью. Все тореадоры были одеты в испанские костюмы, но костюмы эти одинаковы не были. Черная бархатная куртка преобладала, но одни были в чулках и коротких панталонах, другие в широких белых панталонах до щиколки. У одного из них куртка была темно-зеленая и сплошь испещренная золотыми позументами. Почти все имели красные шелковые широкие пояса, шарфом оканчивающиеся сбоку. Головной убор состоял или из цветной испанской фуражки без козырька или из яркаго краснаго шелковаго платка, которым была туго повязана голова, с концами, торчащими на затылке. У тореадора, одетаго в куртку с золотыми позументами, висела в левом ухе великолепная длинная бриллиантовая серьга. Выход был торжественный, встреченный громкими аплодисментами из мест. Очевидно, тут были и фавориты публики, потому что при аплодисментах выкрикивались и фамилии тореадоров с одобрительными возгласами "браво". Разместившись на своих местах по всей арене, на разстоянии друг от друга саженях в четырех, тореадоры начали кланяться публике на все четыре стороны. Новый взрыв рукоплесканий.

- Теперь будут выпускать быков,- сообщил доктор.

Глафира Семеновна вся дрожала и нервно шевелила губами.

- Вы мне только скажите: будут убивать быков или не будут? Если с убийством, то я не могу сидеть, я уйду, уйду из местов,- говорила она доктору.

- Да нет-же, нет. Ну, посмотрите на тореадоров... Чем они могут убивать, если у них никакого оружия нет в руках. Их задача будет только ускользать от нападающих на них быков, показывать свою ловкость и изворотливость. Представления, где быков убивают, называются courses espagnoles, а это courses Landaises. Эти courses de taureaux ничего не представляют из себя страшнаго, жестокаго, а напротив, очень комичны, и вы будете хохотать.

- Ну, то-то...- проговорила старуха Закрепина.- А то и я уйду. Я старый член общества покровительства животным, и мне совсем не подобает на кровавыя зрелища смотреть.

- Успокойтесь, тетенька, успокойтесь. Доброе сердце ваше не омрачат жестокостью,- успокоил доктор старуху.

Между тем, распахнули выход и из помещения быков. Бык долго не показывался, но наконец выбежал, задеря хвост кверху в форме французской буквы S. Это был темно-рыжий бык с целой копной шерсти, свешивающейся ему на глаза. Он был на веревке, привязанной к его рогам, конец которой держал старик в белых панталонах, красной куртке и в фетровой черной широкополой шляпе на голове. Это "экартер", как зовут его в цирках. Он всегда выбирается из лучших и самых опытных тореадоров. Старик еле успел выбежать за быком и, уж будучи на арене, дернул быка с такой силой за веревку, что бык остановился. Старик-экартер тотчас-же ослабил ему веревку. Остановясь, бык поводил глазами и смотрел направо и налево, выбирая между тореадорами жертву, на которую ему кинуться. А тореадоры в это время тоже не спускали с быка глаз и помахивали перед ним носовыми платками. Наконец, один из них, в зеленой куртке с позументами, подошел к быку, на разстояние двух сажень, остановился прямо перед его глазами, поднял руки вверху и припрыгнул перед ним, очевидно, чтобы обратить на себя внимание быка.