Публика замерла, Глафира Семеновна взвизгнула, зажмурилась и схватила мужа за рукав. Но тореадор успел отскочить в сторону и бык, не попав в него рогами, пробежал мимо, ударившись рогами в барьер цирка. Раздались рукоплескания, награждающия ловкаго тореадора.

Бык ходил по арене и отыскивал новую жертву. Тореадоры, не спуская с него глаз, пятились от него, некоторые, с которыми бык равнялся, перескакивали через барьер, прятались за загородкой, прикрывающей человека по грудь, и выставив оттуда голову и руки, разяряли быка, махая перед ним платком. Вдруг бык ринулся в сторону и понесся на неприготовившагося к нападению горбуна. Тот побежал от быка к загородке, но чувствуя, что бык его настигнет, мгновенно свалился, упав быку под ноги.

- Ах, ах! Боже мой!- закричала старуха Закрепина, сжимая своего Бобку до того, что тот завизжал.

Но страх Закрепиной был напрасен. Разбежавшийся бык не мог сразу остановиться, перескочил через горбуна, и когда успел обернуться, горбуна уже не было на месте. Горбун вскочил и отбежал к барьеру на противоположную сторону. Гром рукоплесканий. Бык остановился и искал горбуна. Перед глазами быка выступил и остановился перед ним, помахивая своей красной испанской фуражкой, тореадор в черной куртке с двумя медалями на красной и зеленой лентах, в белых чулках с красными стрелками у щиколок. Бык нагнул голову и ринулся на него. Тореадор подпустил его к себе и в то время, когда бык хотел поднять его на рога, припрыгнул и перескочил через быка вдоль всего туловища, остановившись у хвоста. Скачек был ловок до поразительности. Бык домчался до барьера и ударился в него рогами, отошел от барьера и стал ногой рыть землю на арене. Разярен он был ужасно. На губах его показалась пена. Он фыркал. Тореадоры начали спасаться. Перед глазами неистовствующей от рукоплесканий публики замелькали белыя панталоны тореадоров, натянутыя на бедра. Они перепрыгивали за барьер.

- Вот когда вспять-то пошли,- сказал Николай Иванович доктору.- Спины начали показывать. Смотрите, сколько спин и белых штанов. Так и взлетают за перегородку. Для дам такия картины совсем уже не казисты.

Бык продолжал стоять разяренный и рыл передними ногами землю. Экартер, чтобы умерить его ярость, держал его за веревку, но бык обернувшись замычал и бросился на самого экартера. И старику экартеру пришлось перепрыгнуть через барьер.

Публике это не понравилось. Сейчас восторгавшаяся, она вознегодовала и начала свистать. Пошли свистки в ход, ключи. Мальчишки закричали кукареку.

- Трусы! Трусы! Проклятые трусы!- раздалось из мест.

На арену полетело несколько яблонных обедков.

Тореадоры начали вылезать из-за барьера, но не отходили от него и держались за него руками, каждую минуту готовясь перепрыгнуть обратно.

Ругательства не смолкали. Вдруг от барьера отделился усатый тореадор в черной куртке и мавританских золотых серьгах в виде крупных колец, подбросил вверх свою синюю фуражку и стремительно пошел на быка. Бык, увидав тореадора, бросился на него. В ту-же секунду тореадор остановился, подпрыгнул, перескочил через быка и, мало этого, побежал еще за быком в догонку, нагнал его, когда тот бил рогами барьер, схватил за хвост и из всей силы рванул этот хвост. Рванул тореадор быка за хвост так сильно, что бык тотчас-же упал на передния колена.

Эфект был потрясающий. Публика от свистков и ругательств снова перешла к аплодисментам и неистовствовала. В дешевых местах летели в воздух шляпы, фуражки, женщины подбрасывали свои веера, махали платками, зонтиками.

Когда бык поднялся с колен и стал искать глазами своего противника - противника на арене уже не было. Торжествующий стоял он на барьере и раскланивался.

Летучие поцелуи летели и из мест, посылаемые женщинами красивому и статному тореадору. Даже испанка-наездница, сидевшая в ложе с французским гусаром, и та не утерпела и когда тореадор обернулся в ея сторону, приложила кончики пальцев обеих рук к своим губам и, чмокнув их, послала сочный летучий поцелуй.