- Конечно, то-же самое. Впрочем, здесь это любят и однообразием не стесняются,- отвечал доктор.- Теперь вот подождем быка, предназначеннаго для любителей из публики,- прибавил он.

XXX.

Но вот показалось третье животное. Это был опять бык, но представление с ним далеко не напоминало представления с его предшественниками. Он был бледно-серой шерсти с каким-то даже розоватым оттенком. Выбежал он довольно быстро, так что экартер, державший его на веревке, еле успевал за ним. Оббежав арену, бык остановился, нагнул голову и стал подбирать обедки яблоков, брошенных на арену, и есть их. Тореадоры подскочили к нему и стали его дразнить, помахивая платками и поясами, но он не обращал на них внимания и продолжал подбирать куски яблоков. В публике послышался смех и ропот. Тореадоры пустили в ход дерганье за хвост быка, но бык только обернул голову, махнув по их направлению рогами и, в довершение всего, добродушно лег на мягкую постилку арены. Сначала публика разразилась хохотом, но потом затопала ногами, застучала палками, зашипела, засвистала и закричала:

- Вон его! Вон! Убрать быка!

Раздавались возгласы:

- Убить его! Повесить! Смерть быку!

Экартер дернул за веревку, но бык не поднимался и продолжал пережевывать жвачку своим слюнявым ртом.

- Вот так бык! Вот так представление! Он вовсе и не желает вступать в драку. Он смирнее овцы!- вскричал Николай Иванович.

- Так и надо, так и следует... Молодец бычек... С какой стати драться!- говорила старуха Закрепина.- Неправда-ли, душечка?- обратилась она к Глафире Семеновне.

- По моему, это самое лучшее представление,- отвечала та со смехом.

А публика уже ревела, требуя удаления быка. Тореадоры испробовали все средства, чтобы раздразнить его, но он хотя и поднялся, а на помахивания перед ним платками отвечал только помахиванием головой. Наконец, была отворена дверь в стойло и бык быстро скрылся с арены.

Предстояло представление с четвертым быком предназначавшимся для игр с ним публики. Тореадор в темно-зеленой куртке с золотым шитьем поднял голову кверху и жестами стал приглашать из мест желающих принять участие в упражнениях с быком. Из верхних мест тотчас-же начали спускаться на арену, перелезая через многочисленныя загородки, молодые парни в пиджаках и испанских фуражках, солдаты в красных панталонах, блузники. Перелез и какой-то старик в черном сюртуке и цилиндре. Они снимали пиджаки и мундиры и складывали их у барьера. Некоторые снимали и фуражки. Старик - это был сухощавый старик без бороды и усов, тщательно выбритый, с седой щетиной на голове, сдал свой цилиндр кому-то в ложу на хранение. Один рыжеватый парень снял с себя даже жилет и сапоги и очутился босиком. Из мест вышло человек десять. Им аплодировали. Аплодисменты увлекли рыжеватаго парня. Он ловко перекувырнулся и стал ходить по арене колесом.

Но вот выбежал белый бык. Быв этот был без веревки. Рога его были в серых гутаперчевых чехлах и были удлинены тупыми гутаперчевыми-же концами. Выбежав, бык остановился. Тореадоры отошли к барьеру и в живописных позах, сложа руки на груди, издали наблюдали за быком. Любители тотчас-же окружили быка, который, пробежав несколько шагов, остановился посреди арены. Первым выступил перед быком солдат в красных панталонах, очень невзрачный, с корявым коричневым лицом. Он припрыгнул перед быком и тотчас-же сделал ему нос из пальцев. Бык ринулся на солдата с опущенными рогами - солдат увернулся и бык промчался вперед. Аплодисменты. Солдат разчувствовался и стал кланяться в места, прижимая руку к сердцу, совсем забыв следить за быком. А бык обернулся, налетел на солдата и поддал его гутаперчевыми рогами так, что солдат рухнулся на землю, как пласт. Свистки среди публики. На выручку солдата выбежал совсем молоденький паренек с красной тряпицей в руках и стал потрясать ею.