Гуум валил огромное дерево мощными ударами топора Тумтума, только видно было, как пепельно серые щепки летучего дерева взлетали в воздух. Наконец дерево упало, раздался звук, похожий на грустный, скрипучий вздох, за ним последовал страшный треск.

Гуум обрубил ветки так, чтобы остался голый ствол, и тогда Прутик с остальными, под строгим надзором Моджин, лихорадочно принялся связывать из самых толстых ветвей взлётную площадку.

– Мы должны выровнять взлётную площадку по восточной звезде, ведь именно там находится Санктафракс, – советовала Моджин. – И тщательно выбрать угол наклона. Траектория полёта не может быть слишком высокой, иначе ты никогда не вернёшься на землю.

– Но как вообще можно рассчитать расстояние? – недоверчиво качая головой, спросил Каулквейп.

– А я и не могу, – просто ответила Моджин. – Но я была Каменным Пилотом, когда ты ещё не родился. Полёты – моя профессия. Это всё, что я знаю. Мне надо использовать весь свой опыт, и даже в этом случае остаётся надеяться лишь на удачу. – Она отвернулась от Каулквейпа. – Прутик, тебе придётся быть начеку. Мы привяжем тебя к самому концу бревна скользящими узлами, чтобы ты мог отвязаться, когда увидишь под собой Нижний Город.

– Я все понял, – кивнул Прутик.

Небо уже потемнело, когда они установили бревно на взлётную площадку, построенную под нужным углом; связки ветвей с листьями были уложены плотной кучей у самого её основания. Прутик застегнул свою накидку и поплотнее завязал тесёмки паракрыльев. Потом, по настоянию Моджин, весь обмазался толстым слоем охлаждающей грязи Риверрайза, взятой на берегу, у кромки воды.

– Грязь защитит тебя от сильного жара и ожогов, – объяснила она. – И возьми вот это, – добавила девушка, вручая ему маленькую бутылочку. – В ней живительная вода Риверрайза, хотя, дай то небо, тебе, может, и не придётся воспользоваться ею.

Наконец Прутика привязали к огромному стволу дерева. Моджин закрепила последний скользящий узел.

– Прощай, мой капитан Прутик, – прошептала она.

Прутик, повернув голову, проследил, как Моджин спускается со взлётной площадки и спрыгивает на землю. Потом оглядел весь ствол, прямой и нацеленный для полёта, связку листьев, привязанную к его основанию, и вот уже Лесорыб с горящим факелом в руке приготовился, чтобы поджечь дерево.

– Жди моего сигнала! – приказала Моджин. – Сначала поджигай вон те ветки с листьями, точно в местах, которые я укажу.

– Стойте! – прокричал Каулквейп. Он бежал от кромки воды, весь перемазанный грязью. – Я не могу отпустить тебя одного, Прутик! Я не могу! – Он вскарабкался по наклонно торчащему стволу летучего дерева и крепко за него ухватился.

– У нас нет на это времени! – нетерпеливо отмахнулся Прутик.

– Тогда поехали, Прутик, – сказал Каулквейп. – Моджин, привяжи меня. Ты же сказала, что у двоих больше шансов, чем у одного.

– Неужели ты действительно сделаешь это ради Санктафракса? – спросил Прутик. – Даже если это может означать твою смерть?

– Не ради Санктафракса, – ответил Каулквейп. – Ради тебя, Прутик, – улыбнулся он, – и, может, ещё ради Кобольда Мудрого.

Прутик повернулся к Моджин.

– Сделай, как он просит, – сказал он ей.

Наконец все были готовы. Прутик улыбнулся своим верным друзьям, стоявшим у взлётной площадки рядом с ним.

– Ух ух, Пру ух! – добродушно попрощался Гуум.

– Мои сны будут с вами, – поддержал Прутика Лесорыб. Он склонился к веткам, на которые указала Моджин, и одну за другой подпалил горящим факелом.