Я завел ее правую руку за голову и застегнул на запястье наручники «S&W Пирлес Модел 4».

– Что ты делаешь? – выдохнула она.

– Игра. – Я поцеловал ее, лаская между ног. – Доверься мне.

И притянул ее левую руку к столбику кровати, приковал другое запястье вторыми наручниками. Лизал и целовал ее с ног до головы, а потом повязал на глаза свой шерстяной шарф.

– Джонни!

– Наша игра состоит из удовольствий. Из сюрпризов. Я зажгу свечи. Магия начнется в ту же секунду, когда спадет твоя повязка.

– Ты мой волшебник?

Я обошел углы пентакля, который нарисовал на полу еще днем, и зажег все пять черных свечей. В комнату вошел дух сатаны.

– Во мне сила лоа. Сегодня, когда я покрою тебя, – ворковал я, обводя губами ее бедро, – твое удовольствие будет несравненным.

Бижу застонала. Я связал взахлест ее лодыжку галстуком «Голдлайн».

– Джонни, нет!

– Расслабься.

Еще пара узлов взахлест привязала вторую лодыжку к изножью кровати.

– Это только игра. – Я поцеловал коралловые губы ее вагины. – Я разотру по твоему телу теплое ароматическое масло.

Выдвинул ящик в столике. Включил «Минифон».

– Тебе понравится, – сказал я и взял скальпель.

Глава 51

Полуденный самолет в Рим был заполнен до отказа. Непогода скрывала континент. Мы летели над тучами, алюминиевые крылья поблескивали от отраженного солнца. Глядя на серый облачный покров с места у окна, я думал об инспекторе Ленуаре, который дожидается меня под дождем перед «Лапан Ажиль». Когда он догадается, что я дал деру, и прикажет проверить аэропорты и вокзалы, я уже буду в Италии.

В костюме в полоску со скрытым под ним денежным поясом я выглядел как простой бизнесмен. Простой, да не совсем. С 38-м калибром на бедре, двухзарядным «Дерринджером» и кожаной дубинкой в пиджаке, скорозарядником в каждом кармане брюк и священным атаме, приклеенным к левой ноге липкой лентой, я был вооружен до зубов. Не хотелось, чтобы оружие было в багаже. В Ле Бурже я сдал только саквояж «Гурка», набитый сменной одеждой, черным облачением, плащом и капюшоном. Кожаная наплечная сумка и большая холщовая сумка для рыбалки лежали под креслом передо мной. В первой – документы, паспорт, карты, путеводитель, «Минифон» П-55 и внешний динамик, во второй – полосы кожи Бижу Жоликёр.

Это было не так просто, как можно подумать. Человеческая кожа снимается совсем не как кроличий мех. Соединительная ткань под верхним слоем упиралась. Бижу кричала громче любого кролика. Я произносил священное заклинание – древний ритуал, возносивший меня за пределы жертвенного чертога. «In Nomine Dei Satanas, Luciferi Excelsi…» Из прошлого возвращалась латынь. Я знал каждое слово. Снимал с Бижу длинные ремни. Татуировку получилось срезать вместе с соском. Через пару часов я подумал о том, чтобы ее вырубить. У меня все-таки были чувства к Бижу. Я же сам из шкуры вон лез, чтобы снять шкуру с кого угодно другого. Как я только не уговаривал ее выдать любую из своих вуду-девчонок. В конце концов, у меня не осталось выбора. По сделке с Латуром требовалась запись ее страданий. Уговор есть уговор.

Бижу продержалась дольше четырех часов. Потом дело пошло резвее. С лицом и скальпом я не торопился – получилось срезать почти единым куском, как маску. С руками и ногами я так не возился.