- Выходит, твоей пасти… то есть, рту… гномы обязаны своей славой лучших в Полесье умельцев в кузнечном деле?

- Рту? Пасти? – и тут Борзенгаль захохотал – низко, утробно, так, что казалось, воздух в помещении загудел. Совершенно не по-человечески захохотал. – Ой, - смутился тут же как обыкновенный, пойманный на шалости мальчишка. – Извините. Это я не нарочно – оно иногда само так выходит. Просто про рот… смешно.

- Чего смешного-то? – опасливо спросил Пэлто, ошарашенный этим звериным… да полно, смеются ли звери? – но точно не человеческим смехом.

- А вы им расскажите, дяденьки, - Галь снова деловито захрумкал остатками печенья, потом запил прямо из носика чайника. – Расскажите, откуда огонь берется для дел ваших кузнечных. И почему меня прозвали Огнехвост.

___________

Борзенгаль утверждал, что во всем виноваты гномы – не тем кормили, не тем поили, не там спать укладывали и вообще - не так воспитывали дракона. Или дело было в том, что в самый важный момент, накануне, незадолго до первого обращения, Галь перенес столько лишений – холод, голод и тьма подземелий, одиночество, скитания. Но в нутре драконьем что-то сложилось не так, как обычно бывает. Хотя, может, Борзенгаль таким и родился - правды теперь уже не дознаться. Сути это все равно не меняло. Пламя Борзнегаль не изрыгал. Оно у него из другого места исходило – прямо противоположного. Да, кстати, и летал Галь этим самым местом вперед.

_____________

Так продолжалось долго. А потом Фард достал меч. И сразу стало тихо. Взглядом испросив дозволения, Галь тихонько тронул лезвие пальцем. Клинок кратко и мягко вспыхнул жемчужным светом. Борзенгаль шмыгнул носом. Встал, приставил метлу к стене.

- Госпожа Коррита! – крикнул Борзенгаль вглубь помещения. – Я вернусь и домету пол.

____________

Сам оборот они не видели. И поэтому, когда братья Камнеголовы привели Фарда и Пэлто в дальний конец Ущелья – удивиться было чему. Да что там удивиться – рты распахнуть и пялиться во все глаза. Солнце уже почти скрылось за отрогами Синих гор, но его прощальные лучи еще зажигали огоньки на золотисто-рыжей чешуе, освещали угольно-черный гребень, начинавшейся сразу надо лбом и тянувшийся до кончика длиннющего хвоста.

- Чего уставились? – голос был тот же самый, что и давешний смех. Утробный, низкий, рокочущий. И интонации те же. И глаза. В чем-то Галь, обернувшись в дракона, не поменялся. – Драконов, что ли, не видали?

- А он у вас шутник, - первым отозвался Фард.

- А где у него… ну… седло? – вторым пришел в себя Пэлто.

Раскат драконьего смеха отразился от стен Ущелья. Солнце, словно испугавшись, спряталось за Синие горы окончательно.

- Седлооо… и стременааа… и уздечкааа… - казалось, огромный дракон сейчас упадает на спину и засучит лапами от смеха.

- Борзенгаль Огнехвост! – неожиданно подала голос госпожа Коррита – от изумления кузнец с мельником не сразу заметили, что пригожая хозяйка заведения с лучшим в Ущелье горглом была тут же. Дракон мгновенно затих. А гномиха продолжила строго: – Веди себя прилично с нашими гостями!

- Да, госпожа Коррита, - неожиданно смирно ответил Галь. И даже улыбнулся, показав полное собрание кинжалообразных зубов, один другого страшнее.

- Хороший мальчик. А теперь позволь нашим гостям влезть на тебя.

Дракон осторожно опустил к земле голову.

- Уши не трогать, - сурово предупредил несмело подошедших Фарда и Пэлто.