– Но сперва, вероятно, возникли серьезные социальные проблемы?

– Возникли. Но вскоре мы обрели равные права со всеми, и нам были пожалованы собственные территории. А затем наши прежние хозяева добились нашего присоединения ко Всегалакти‑ческому Союзу в составе общего блока землян.

– Вот это да! И сколько же видов землян туда входят?

– Двадцать восемь. И наши с Адамом народы были одними из первых.

– Название «Всегалактический Союз» для меня звучит как нечто из области фантастики. Во всяком случае, из немыслимо далекого будущего.

– Для нас это далекое прошлое, – молвила она. – Точнее, его часть.

– А каковы были дела в это время у человеческой расы?

– Люди к моменту нашего вступления были в Союзе в отчетливом меньшинстве. И наше присоединение к этому блоку очень им помогло.

– Ну а в тот период, когда ты начала участвовать в эксперименте с Адамом?

– Видишь ли, Альф, к этому времени понятия «человек» уже практически не существовало – интеллект и плоть людей подверглись уже стольким воздействиям… Но если говорить о тех «людях», которые легко могли бы воспроизводить себе подобных, вступая в сексуальную связь с вашими людьми, то их там меньшинство – точнее, несколько меньшинств, и весьма интересных.

– М‑да, несколько удручающая картина… Ну а сама‑то Земля тогда все еще существовала?

– Вряд ли имеет смысл говорить об этом в отрыве от конктекста. В общем, да, она существовала, хотя и в несколько ином обличье. Земля была чрезвычайно истощена, тем более что многие ее компоненты использовались для создания почвы на других планетах. Позднее, впрочем, она была реконструирована по инициативе группы ностальгирующих политиков. Причем не единожды. Теперь‑то я понимаю, что все это делалось во многих отношениях неправильно… Возможно, мы с Адамом сможем как‑нибудь взять тебя с собой и показать тебе один из вариантов. Впрочем, ты, возможно, и сам все видел.

– Прекрати свои инсинуации, Глория!

– Но разве нынешняя земная культура способна была бы обеспечить тебя семью клонами? Или с определенной целью отправить их в прошлое?

Я отхлебнул кофе.

– Честно говоря, я об этом как‑то не думал, – признался я. – А что, если я просто был чем‑то вроде фотомодели при создании всех этих Аль‑фов?

– Все равно вряд ли это совершенно не связано с будущим. Весь вопрос в том, с каким именно будущим?

– Есть варианты?

– Ни одного такого, который я бы хотела обсуждать с тобой.

– А какие‑нибудь мысли насчет того, как нам разрешить эту проблему, имеются?

– Вот у Адама время освободится, он этим пусть и занимается.

– Расскажи, как ты стала его няней? Она улыбнулась.

– Это же совершенно логично, – сказала она. – Я была наиболее близка ему по типу – когда мой народ создавал нечто подобное «божественным».

– Ax вот как! Действительно разумно. Значит, ты и Адам из разных времен, верно?

Она издала на редкость продолжительное шипение и села совершенно прямо. Глаза ее сверкали, а волосы облаком окутывали лицо и шевелились как бы сами по себе. От нее, казалось, исходил некий жар, но ощущалась не столько высокая температура, сколько непонятное давление на каждую мою нервную клетку. Глорию словно окутало мощнейшее силовое поле. Она как бы постоянно увеличивалась в размерах, нависала надо мной, доминировала в замкнутом пространстве комнаты, заполняя его целиком… Когда же она заговорила, в голосе ее чувствовалась, хотя и в несколько меньшей степени, та неумолимая сила, что была свойственна Адаму‑Магнетрону.