Эдамс повернул голову, его взгляд уперся в забор.

– Может быть, они не просто слепы или снедаемы жалостью, – негромко предположил он. – Возможно, они просто не в состоянии усмотреть какую‑то приемлемую альтернативу в виде сотрудничества с нами? – Он колебался. – Да, скажите, а лазеры гремучников – они что же, действительно, могут выпаривать из колец легкие элементы?

Значит, он уловил не только смысл нашего диалога, но и его детали.

– Да, могут, и лорд Келси‑Рамос сказал, что на это им потребовались годы. По меньшей мере, целое десятилетие, а скорее всего, и целых два. Их индивидуальные биолазеры не обладают большой мощностью, вероятно, они развились у них лишь для того, чтобы растревожить в случае надобности рой насекомых для защиты от приближающегося хищника. Так что, если бы они попытались использовать его против нас, это никогда не стало бы эффективным оружием.

– Но им же удалось расплавить дуло игломета, – возразил он.

– Это был очень маленький объём, – пояснял я. – И для этого им наверняка потребовалось собрать весь Батт‑сити. Согласен, прямая конфронтация с ними могла бы представлять определенный риск. Но не думаю, чтобы Патри дало бы себя этим запугать.

Эдамс тихо хмыкнул.

– В таком случае, вы правы. Это должна быть либо жадность, либо слепота.

– Думаю, жадность.

С минуту мы молчали. Я взглянул на сверкающие белые облака, проплывавшие по синему небу, и они невольно напомнили мне о контратаке, готовившейся сейчас против пришельцев. Причем, такой, что, тем, кто находился на кораблях, скорее всего, не будет суждено даже понять, что именно произошло.

– Вы не должны на этом останавливаться, – сказал Эдамс.

Повернув голову, я встретился с его умоляющим взглядом.

– Я не собираюсь останавливаться, но испробовал уже всё, что только могло прийти мне в голову, и теперь у меня нет никаких новых идей. Даже если гремучники вразумят нас относительно методов вступления в контакт с пришельцами, нет никакой гарантии, что мы достаточно быстро сумеем докричаться до них, а если и успеем, то не хватит времени на то, чтобы выяснить причину их конфликта с гремучниками.

– Но всё же, если пришельцы сумеют донести до нас их понимание положения вещей, я могу спорить на что угодно, что гремучники тут же раскроют карты и выдадут собственную версию.

– Это, конечно, было бы очень здорово, но мораль сей басни такова – остаёмся мы с гремучниками – рудники на кольцах наши. Не думаю, чтобы гремучники позволили Патри забыть об этом.

– Да, если такое напоминание вообще потребуется Патри. По‑моему, уж об этом они не забудут.

– Совершенно верно. – Я медленно поднялся, мышцы никак не хотели слушаться. – Очень благодарен вам, пастырь Эдамс, за вашу готовность рискнуть ради меня жизнью.

Он махнул рукой.

– Пустяки. Что вы сейчас собираетесь делать?

– Не знаю. – Я бросил взгляд в направлении Батт‑сити. – Переговорю с доктором Айзенштадтом и лордом Келси‑Рамосом, наверное. Буду надоедать им до тех пор, пока они не устанут и не согласятся что‑нибудь предпринять.

Он улыбнулся.

– «На долгое время он отказался, – стал цитировать он, – но потом сказал себе: даже если я не испытываю ни страха перед Богом, ни уважения к простым смертным, я должен даровать этой вдове её права истинные, ибо она докучает мне и грозится дать мне пощёчину».

– Более или менее похоже, – признался я.