– Согласен, что это самая фантастическая из всех теорий, так могло показаться. Но лорд Келси‑Рамос сумел обнаружить, что и тепловое излучение, направленное на скопление минералов на кольцах, и тепловые пятна, возникшие в Батт‑сити в двух шагах отсюда – результат одинакового диапазона волн.

Наступила еще одна томительная долгая пауза, и у меня было ясное ощущение того, что гремучники вынуждены будут отступить хотя бы на полшага. Потому что их широчайшие способности при одновременном отсутствии какой‑либо технологии не могли не обусловить диапазон их познаний в физике и других смежных науках. Для их умов анализ, только что предоставленный мною, по сути своей, элементарный, видимо, был воспринят ими как какое‑то магическое заклинание.

– Итак? – напомнил я о себе.

Лицо Эдамса приняло жесткое выражение.

– Вы остаетесь и будете воевать за … минералы на… кольцах, – повторил мой собеседник.

Я закусил губу. Значит, это ни к чему не привело.

– Может быть, вы хотя бы скажете, зачем они сюда направляются? – спросил я.

– Они – агрессоры.

Исчерпывающий ответ, нечего сказать.

– Вы это уже говорили, – напомнил я, чувствуя, что мое отчаяние постепенно приближается к критической отметке. – И все же, почему они стремятся сюда? Что у вас с ними за свара, если они готовы потратить на дорогу к вашему Облаку сотню световых лет?

– Они – агрессоры.

Я пристально посмотрел на Эдамса. В его голосе было что‑то, показавшееся мне странным.

– Гремучник! У нас не так много времени, – напомнил я, не отрывая взгляда от лица Эдамса. Я видел, что контакт начинает утомлять его. – Не можем же мы просто взять и хладнокровно убить этих пришельцев – не можем. Неужели вы не понимаете, каким преступлением это будет для рода человеческого?

Остекленевший взгляд Эдамса был направлен сейчас прямо на меня… и внезапно у меня похолодела спина. В его голосе было что‑то новое, ожесточённая решимость, которой я никогда раньше не ощущал при контактах с гремучниками.

– Вы – защитники, – прошептали губы Эдамса и даже несмотря на обычную неспособность гремучников передать интонационные оттенки, я всё же ощутил в этом хриплом шёпоте презрение. – Вы уничтожите их потому… что это целиком отвечает вашей природе. Вы и находитесь здесь именно поэтому.

Я скрипнул зубами от отчаяния и злости с мрачным желанием совершить какой‑нибудь злодейский акт в отношении моего невидимого собеседника, но не мог причинить ему никакого вреда. Я заметил, что на шее Эдамса часто забилась жилка, и мне не оставалось ничего иного, кроме как проглотить горький комок бешенства и прекратить контакт.

– Мы – люди, человеческие существа, – процедил я. – Мы направляемся туда, куда считаем полезным и делаем то, что находим нужным. Когда‑нибудь вы в этом убедитесь. Эдамс, прекращайте контакт!

В какой‑то момент я с ужасом подумал, что гремучник откажется от прекращения контакта и на примере Эдамса продемонстрирует их власть над нами. Но уже в следующую секунду его тело обмякло, и он освободился.

Я внимательно смотрел на него, не снимая пальца с кнопки вызова скорой помощи на моем телефоне. Но все опасения оказались напрасными – в отличие от прошлого раза, адаптация заняла не больше нескольких секунд. А уже через минуту его дыхание и выражение глаз пришли в норму, он смог снова усесться и смотреть на меня.

– Значит, не сработало, – заключил он. – Поражение всегда имеет горький вкус.

– Нет, – устало покачал головой я. – Просто мне показалось, что есть какая‑то надежда. Но её, оказывается, нет. Мы для них лишь насекомые, только побольше.