Он нахмурился.

– Ведь я только что объяснил тебе, что это займет время, – напомнил он.

Я закусил губу, вдруг вспомнив, что кому‑нибудь из охраны не стоит никакого труда прослушать наш разговор… и моя идея вполне бы подошла под статью о государственной измене.

– Я помню, сэр, – ответил я, отчаянно роясь в закоулках своей памяти, в надежде выскрести оттуда хоть какую‑нибудь фразу или словечко, принятые к употреблению между нами, сделать хоть какой‑то намек, подать такую реплику, чтобы он понял меня, а охранники и сотрудники Службы безопасности – нет… и вот уже во второй раз наитие не подвело меня.

– Всё дело в этой комнатенке, в этом помещении. Оно такое маленькое, крошечное  и пустое. Сначала я думал, что оно поможет мне сосредоточиться, но вот, не могу.

Его брови изумленно поднялись, потом лицо вдруг прорезали складки напряжённости.

– Понимаю, – осторожно ответил он, метнув быстрый взгляд куда‑то в сторону, вероятно, туда, где находился охранник. – Да, понимаю, как это для тебя трудно, ведь в «Карильоне» ты привык к роскоши. И уж, конечно, к уединенности.

– Именно так, сэр, – кивнул я, почувствовав проблеск надежды. Теперь он был со мной, понимал  меня, он понял, что я сказал, и чего не смог сказать. Да, за восемь лет совместной работы я сумел изучить этого человека, а теперь впервые убеждался и в том, что и он успел изучить и понять меня. – Кроме того, меня просто мутит от бесцельного времяпрепровождения, – добавил я. – Ведь впереди ещё так много работы!

Его глаза неотрывно смотрели на меня.

– Мне знакомо это чувство, – сказал он. – Я немедленно переговорю и с адмиралом Фрейтагом, и с коммодором Йошидой. Посмотрим, можно ли тебя куда‑нибудь перевести… переподчинить кому‑нибудь, чтобы ты был поближе к дому.

Поближе к дому. На Солитэре это могло означать одно – «Вожак».

– Мне бы очень хотелось этого, сэр. – На сей раз мне не пришлось кривить душой и говорить полунамеками. – Да, можно переговорить и с губернатором Рыбаковой – думаю, она ещё в долгу перед нами.

– Я займусь этим, – согласился он. Посмотрим, что можно будет сделать. – Его взгляд стал еще более пристальным. – Ты уверен, что это тебе поможет? – осведомился он преувеличенно будничным тоном.

Я судорожно глотнул. Разве можно быть уверенным в том, что это послужит решением проблемы с чужими звездолётами?

– Нет, у меня нет полной уверенности, – вынужден был признать я. – Но верю, что попытаться стоит.

Он кивнул.

– Хорошо. Держись, и я за тобой приеду.

– Спасибо вам, сэр, – проговорил я. Напряжённая улыбка чуть осветила его лицо.

– Я сделаю все, что смогу, – сказал он, и в его тоне я услышал обещание, распространявшееся не только на сложившуюся ситуацию. Он дал мне понять, что моя идея, пусть даже имевшая самый минимальный шанс на успешное осуществление, – и его идея тоже, и он останется со мной до самого конца.

– Спасибо вам, сэр, – повторил я, видя, как его лицо постепенно исчезает с экрана. Тяжело вздохнув, я снова отправился к окну, пытаясь унять бушевавшие во мне эмоции. Конечно, мой план не избавил пришельцев от угрозы, но он давал хоть какую‑то надежду. И, вдобавок к плану, я обрел надёжного союзника.

Оставалось лишь надеяться, что его энтузиазм не иссякнет и тогда, когда он в деталях ознакомится с моими соображениями… и узнает, чего будет стоить их воплощение в жизнь.