– Вы убедитесь, философия бизнеса «Группы Карильон» не изменится, хотя мы и находимся на Солитэре, – ответил Рэндон.

Если они сочли это утешением, то ничем не выдали своих эмоций. Если они поняли это как‑то по‑другому, то это, несомненно, должно было слегка омрачить их настрой.

– Это приятно узнать, – отреагировал Комаров дружелюбным тоном, который не очень вязался с тем, что творилось внутри его. – Уверен, ваш визит сюда окажется плодотворным. Если не ошибаюсь, вы завтра отбываете на Коллет?

– Да, – кивнул Рэндон. – Мне не терпится увидеть своими глазами одну из этих «Рокхаунд 606», о которых мне приходилось много читать.

Комаров усмехнулся.

– Вы не поверите даже тогда, когда увидите их своими глазами. Хотите, расскажу вам, что происходило со мной, когда я впервые увидел этих монстров?

Разговор перешел на платформы «Рокхаунд», предназначенные для использования в горных выработках, затем – в русло почти апокрифических историй, касавшихся условий жизни на борту этих установок. Беседа уже шла о социальных условиях жизни на Солитэре, когда губернатор Рыбакова очень грациозно растащила нас и направила к другой группе гостей.

Она включала сотрудников «Дрэгон‑Хорд», которые, подобно представителям «НорТранса», также страстно желали в беседе с Рэндоном убедиться в том, что Солитэр пойдет своим путем в бизнесе. Третья группа слово в слова повторила Рэндону вопросы двух предыдущих. И четвертая. И пятая.

В конце концов Рэндон терял терпение, ему надоело делать вид, что он не замечает происходящего.

– Из того, что здесь прозвучало, – обратился он к Рыбаковой, когда они оба угощались различными закусками со шведского стола, – можно подумать, что весь «Карильон» на прошлой неделе только тем и занимался, что оформлял учредительные документы своих корпораций.

Она пожала плечами, долголетняя политическая деятельность научила ее скрывать свою точку зрения от собеседника. Она, действительно, не поддерживала тему такого разговора, но с другой стороны понимала, что этого не избежать.

– Солитэр – проблема, мистер Келси‑Рамос, – с грубоватой прямотой заявила она. – Патри не может отказаться от тех богатств, которые плывут туда с шахт на кольцах, но, с другой стороны, для того, чтобы иметь возможность получать их, они вынуждены посылать людей на смерть. Популярной такую тактику не назовешь. – Она впервые с того момента, когда ей меня представили, соизволила взглянуть на меня. – Мы уже не говорим о таких фанатичных религиозных меньшинствах, как Смотрители или халлоа, что говорить – большинство людей, как: на Патри, так и в колониях, чувствуют себя, мягко говоря, не очень спокойно от этой идеи в целом.

– Халлоа? – мрачно переспросил Рэндон, также взглянув на меня. Я едва заметно пожал плечами – мне никогда не приходилось слышать ни о каких халлоа. – Это, что, одна из религиозных сект?

Рыбакова довольно презрительно отмахнулась.

– Вряд ли можно назвать их организованными, чтобы представлять, как секту, – презрительно сморщилась она. – Это всего лишь группа мистиков‑фанатиков, всерьёз полагающих, что Солитэр является обиталищем Бога или чем‑то ещё в этом роде.

Рэндон снова взглянул на меня.

– А почему они так считают? Потому, что ли, что дорога сюда требует кровавых жертв?

Рыбакова снова поморщилась, и я даже вздрогнул от того, что почувствовал, какое же сильное отвращение скрывалось за ее респектабельными манерами.