На этот раз эмир Дауд вообще не ответил, и мне ничего не оставалось, как просто последовать за ним.

    5

    В личных покоях эмира я бывал не единожды - Дауд любил приглашать к себе победителей турниров, а я частенько входил в их число - и всякий раз они поражали меня заново. Нет, не своим великолепием - да и не были они так уж подчеркнуто великолепны - а точным соответствием характеру и даже сиюминутному настроению эмира Дауда. Этого, знаю по себе, не так-то просто добиться, даже имея идеальных слуг. Впрочем, где они, эти идеальные - если не считать моего Коса…

    Сейчас покои выглядели сумрачными и даже слегка зловещими. Большая часть свечей в канделябрах на стенах была погашена, и по углам копились вязкие серые тени, словно выжидая своего часа.

    Огоньки оставшихся свечей блуждали по перламутровой инкрустации старинной мебели, будто открывая вход в какой-то иной, потусторонний мир. Это было красиво, но вместе с тем немного жутковато.

    Хотя, казалось бы, недавно я сам собирался всерьез отправиться в этот запредельный мир теней. И ничего, не боялся… да и сейчас - не боюсь.

    Эмир Дауд жестом указал мне на атласные подушки, разбросанные по всему покрывавшему пол ковру. Я послушно опустился на одну из них, а Дауд Абу-Салим устроился напротив, держась неестественно прямо.

    Сперва мы немного помолчали. Я ждал, что скажет Дауд, а эмир, по-видимому, собирался с мыслями. Наконец он заговорил - и, признаюсь, от его слов я вздрогнул.

    -  Ты знаешь, что происходит в Кабире, - начал Абу-Салим без всяких предисловий.

    Я не ответил. Я не был уверен, нужен ли здесь ответ, и если нужен - то какой?!

    -  Конечно, знаешь. И все знают. И я знаю. Но если всем это не нравится, то мне это ОЧЕНЬ не нравится. Как и тебе.

    -  Мне нравится, - горько усмехнулся я.

    -  Не перебивай без нужды. Потому что все гораздо хуже, чем ты полагаешь, - жестко сказал эмир, кивнув на мою искалеченную руку.

    Это был первый человек, не старавшийся не замечать моего уродства.

    -  Что может быть хуже, сиятельный эмир?

    -  То, что это происходит не только в Кабире. Харза, Кимена, Бехзд, Дурбан… Короче, по всему эмирату и многим сопредельным землям. По нескольку случаев на каждый город, но этих городов довольно много…

    Я напрягся.

    -  Вчера я говорил с Эмрахом ит-Башшаром из Харзы, - продолжил Дауд, глядя мимо меня. - У него погиб друг. Та сабля, что у Эмраха вместо пояса - память о покойном. Следы привели ит-Башшара в Кабир. И он, как и мы с тобой, пытается понять, что происходит. Только горяч не в меру, как и все харзийцы. Все нахрапом норовит… Говорил - хочет найти этих… людей. Если их можно так назвать.

    Так вот в чем дело! А я-то думал… Мне на мгновение стало стыдно.

    -  Людей калечат и убивают, - так же жестко говорил эмир дальше. - Пусть - немногих. Ты согласишься, что твоя рука - это немного? И правильно сделаешь. Но мы не в силах положить этому конец. Мы - другие. Нам не понять, как оружием можно убивать. А они, те, кого мы ищем - такие, какие они есть. И, значит, часть из нас должна уподобиться им. Иного пути нет.

    -  Но это ведь невозможно! - растерянно выдавил я.

    -  Наши предки были способны на это, если верить легендам. Значит, это возможно. И Эмрах ит-Башшар хочет стать первым…

    Дауд Абу-Салим надолго замолчал, и я не решался прервать его молчание.