Пробую поднять кувшин. Получается, но с трудом.

    Пробую содержимое кувшина. Не упасть бы…

    Только бы не вино!

    Вода!..

    Холодная и чистая.

    Я пью, пью, пью - я очень долго пью - а потом выливаю часть благословенной влаги себе на голову. И стою мокрый, выяснив, что заснул, не раздеваясь…

    Оставляю немного воды про запас - скоро я обязательно снова захочу пить.

    Полегчало.

    Немного.

    Я отталкиваюсь от стола и валюсь на кровать, чудом не промахнувшись. Подушку - повыше. Вот так. Голове должно быть удобно кружиться - иначе она обижается и начинает куда-то падать…

    Итак, на чем мы остановились?

    Вчера я напился. В очередной раз. Все заволокло хмельным туманом, и в какой-то миг мне показалось, что я смогу наконец сжать пальцы своей железной руки - и, как последний идиот, я принялся колотить этой рукой в стену, пытаясь заставить упрямые пальцы сжаться в кулак.

    Боль от ударов тупо отдавалась в культе, а я все уговаривал себя, что это болят костяшки несуществующих пальцев… нет, это болят мои железные пальцы, безвольно врезаясь в стену и выбивая из нее куски штукатурки…

    Я чуть было действительно не поверил в свой пьяный бред. Протрезвев на мгновенье, я со страхом и надеждой взглянул на…

    Увы, меня ждало горькое разочарование. Просто от ударов о стену пальцы немного согнулись - и в этом не было ничего удивительного.

    А я-то вообразил…

    «Кажется, я начинаю сходить с ума», - подумал я тогда. И это была не первая мысль подобного рода.

    А потом хмель обрушился на меня с новой силой, и ярость вернулась вместе с ним - но не та, чуть ли не веселая ярость, когда я повторял про себя - могу, могу!.. нет, другая, злая и черная ярость овладела мной - и я сорвал проклятую железку, бросил на пол и долго, с остервенением, пинал ногами, больно ушибая пальцы босых ног - и после лежал и плакал, плакал навзрыд, как ребенок, у которого отняли любимую игрушку…

    И сам не заметил, как уснул.

    Меня мучили кошмары. В них стальная рука оживала и начинала тянуться к моему горлу; я боролся с ней, но силы были неравны - перепуганный калека против взбесившейся стали, одержимой манией убийства - и холодные пальцы сжимались у меня на шее, разрывая кожу кольчужными кольцами, все глубже погружаясь в тело, прерывая дыхание…

    Я проснулся, когда дышать стало уже совсем нечем, и понял, что умираю.

    И проснулся еще раз.

    …Что это было? Пляска винных духов? Но тогда почему рука снова на месте? Вот из-за чего мне снились кошмары - это она мстила мне, на мою ненависть она отвечала своей, нечеловеческой! Она сама вернулась ко мне… сама…

    Это бред. Это действительно бред - только теперь похмельный. Так и впрямь недолго свихнуться… Это же просто кусок металла! Как он может ненавидеть и мстить, как он может вернуться?! Все гораздо проще - пока я спал, зашел Коблан или кто-то из его подмастерьев и пристегнул валявшуюся руку на место.

    Скоты! Жалкие, возомнившие о себе скоты! - и громила-кузнец с его недоумками-учениками, и придурок-шут, всласть поиздевавшийся надо мной - он, видите ли, в свите великого эмира и ему поэтому все дозволено!

    Чертов дурак! Заманил в ловушку…

    А я, я сам, поверивший шуту - я не дурак? Дурак. Дурак и есть. Ду-рак, ду-рак, ду-рак…

    Нет уж, отныне я поумнел.