Умельцы в Хоромах знают, как его выплавить.

В глухих подземельях, по рассказам старателей,  добра  всякого  уцелело

больше, но там и утонуть можно запросто, а то и заснуть навсегда, поддавшись

не то сонным чарам, не то дурному воздуху.

Попадалась им всякая утварь, редко целая, пару  раз  находили  забавных

зверушек  из  камня  и  кости.  Безделушками  обычно  задаривали  на  постое

нестрогих вдовушек или вольных женок. А когда Сергей  впервые  наткнулся  на

покойника, то с перепугу чуть в оконный проем не выскочил с пятого этажа.

От мертвого человека почти ничего  и  не  осталось,  только  кости  его

выпирали под истлевшей до дыр простыней, а череп  покоился  на  свернутом  в

валик тряпье. Сергей и  не  помнил,  как  ссыпался  с  лестницы  и  оказался

снаружи. Никита отругал его за пустой страх и велел топать обратно, поискать

на костяшках пальцев кольцо или перстень. Сам же Никита в это время вместе с

Антоном  расковыривали  заколоченное  окно   в   доме   напротив.   Пришлось

вернуться...

Потом привык  помаленьку,  но  однажды,  когда  они  влезли  в  длинный

полуосыпавшийся дом у Тульской караулки, чуть было  враз  не  отвык,  приняв

обыкновенного мертвяка за хрипуна. В этот дом, как оказалось, в прошлом году

старатели пару раз заходили, но выше второго  этажа  не  поднимались.  Антон

проворчал, что все эти кишки бетонные ему не нравятся, нечисть всегда  ходит

прямыми путями, здесь ей вольготно. Но когда Сергей полез  на  третий  этаж,

возражать не стал, только хмыкнул и перекрестил  в  спину.  На  этаже  кисло

воняло старой трухой, плесенью и гнилью. Дверные  проемы  по  краям  обросли

мхом. В первой же квартире он и наткнулся на труп. Покойник сидел  в  кресле

из выцветшего пластика, спиной к двери, а потому его  и  не  было  видно  от

входа. Сергей только дотронулся до спинки  с  высокими  подлокотниками,  как

кресло  со  скрипом  развернулось  к  нему  и  мертвец  уставился   веселыми

глазницами прямо ему в лицо. От скрипа  этого  бешено  заколотилось  сердце,

парню показалось на миг, что покойник с ним заговорил на языке мертвых, а на

нем, как известно, только хрипуны и говорят!

Сергей перевел дыхание, успокоился и заметил, что  с  фаланги  мертвеца

свисает какая-то  цацка  вроде  медальона,  а  в  другой  руке  белые  кости

удерживают  сложенный  вдвое  лист.  Медальон  оказался  круглым  диском  из

зеленого стекла на тонкой цепке.

Сергей сунул его в карман и потянул к себе второй предмет. Сдул с  него

пыль. Цветная картинка хорошо сохранилась - елка, украшенная яркими  шарами,

сани, запряженные  оленями,  бородатый  старик  в  санях...  Сергей  раскрыл

открытку, и тут вдруг слабо затренькала еле слышная музыка, почти  неслышный

голосок запел нежно и мелодично о чем-то. Вот тут самый  ужас  и  навалился:

даже если бы мертвец обернулся хрипуном, вздрогнул и  встал  да  грохнул  бы

нечеловеческим хохотом - страху и то  было  бы  меньше.  Неожиданное  мягкое

треньканье музыкальной картинки возвещало присутствие неуместных повелителей

этих звуков, незнакомых, а потому страшных вдвойне.