Она засмеялась:

– «В воде ты лишь свое лицо увидишь, в вине узришь и, сердце ты чужое», – процитировала Лютера. – Это не умно, Моцарт, упрекать меня в пьянстве.

– Я не упрекаю, а предостерегаю. Эти сентенции об одиночестве…

– Ты решил, что я пью в одиночку?

– Нет.

– Решил, решил. Не завирайся. Лгать опасно. И очень утомительно.

– По‑моему, утомительно говорить правду.

– Это одна из твоих ошибок.

– Ошибок?

– Ты сам сказал, что в своем беге от будущего совершаешь ошибки. Боишься подозрений?

Слова ее, одно за другим, попадали в болевые точки.

– В чем же меня можно заподозрить? – насторожился Першин.

– В неправде. Всякий мужчина должен знать, для чего ему нужна женщина. С одними спят, за другими прячут свою никчемность.

– А если не знает?

– Остается лгать.

– Кому?

– Да женщине же, Господи!.. Теперь мы выпьем за тебя, – снова взялась она за бутылку.

– Человек не должен уставать. Это не предусмотрено природой.

– На себя посмотри.

– Усталость – инфекционное заболевание, не более того. Ученые обнаружили вирус усталости, но еще не знают, как с ним бороться. А женщинам лгать можно и должно, потому что они сами – порождение лжи. Я вот и тебе тоже лгу, и Вере, и покойной своей матери. Только одной женщине говорю правду, поэтому у меня с ней нет и не может быть никаких отношений, кроме финансовых. Ложь – это лучший способ защиты. За всю свою историю человечество не выработало против нее иммунитета. А это значит, что она богоугодна.

– Ложь от сатаны.

– Это тоже ложь. Кто бы исповедался перед Богом, если бы все говорили правду? А если бы перед ним не исповедались, то очень скоро бы забыли о его существовании. Поэтому я предлагаю выпить за женщин, которые являют собой причину и следствие лжи. Не нужно искать справедливости в их отношениях с мужчинами.

– А как же насчет фальшивых звуков в оркестре? – улыбаясь, спросила Нонна. – Разве они не режут слух?

– А разве не режет слух правда? Нет ничего более неприятного, чем правда. По‑моему, всякая гармония сама по себе фальшива.

– А Моцарт?

– Вот! – обрадовался он, дождавшись спровоцированного вопроса. – Вот!.. Величие Моцарта в том и состоит, что он оказался выше этих понятий. В его музыке ложь предстает как высшая правда, а правда – как порождение лжи. Кто, кроме Бога, может возвыситься над этим? Именно потому Моцарт не переписывал сочинений дважды. Непонятно?.. Твое имя по‑латыни означает «девятая». Его носила богиня девятого месяца беременности. В другом значении Нонна – Монахиня. Можешь представить себе монахиню на девятом месяце беременности?

Она отмахнулась, смеясь. Обоим стало вдруг безразлично – что там, за окнами этой квартиры, за пределами их мирка, за относительностью «правды» и «лжи» – категорий раздоров и разврата.

– Нет, ты все‑таки пей, – назидательно сказал Першин. – Тогда ты поглупеешь, и твое одиночество окажется мнимым.

– Не лучше ли сразу выйти замуж за алкоголика?

Стрелки коснулись часа, потом – двух, время из позднего стало ранним, а может, и просто перешло в безвременье.

– Мне пора, – сказал Першин, – утром я улетаю.

Уходить ему чертовски не хотелось.

– В Сочи лечат от усталости? – помолчав, спросила Нонна.

– Иногда ее снимает простая перемена мест.