Вейланд быстро подошёл.

– Да, мистер Маккиннон, сэр.

– Возьмите Мари и сходите в столовую. Принесите что‑нибудь закусить.

– Да, мистер Маккиннон, сэр. Я мигом, мистер Маккиннон, сэр.

Боцман давно уже махнул рукой, пытаясь заставить Вейланда обращаться к нему как‑то по другому.

– В этом нет необходимости, мистер Маккиннон, – произнёс доктор Сингх. – У нас здесь всё есть.

– В медицинском плане, конечно?

– Конечно. – Доктор Сингх посмотрел вслед Вейланду, исчезнувшему на камбузе. – Сколько лет этому мальчику?

– Уверяет, что семнадцать или восемнадцать, хотя сам толком не знает. Но, как бы то ни было, он всё равно врёт. Думаю, он ещё даже ни разу не брился.

– Кажется, он был приставлен к вам, да? В качестве помощника буфетчика, насколько я понимаю. Он почти весь день проводит здесь.

– А я ничего не имею против, доктор, если вы не возражаете.

– Нет, нет, совсем не возражаю. Очень старательный парнишка, всегда готов помочь.

– Он в вашем полном распоряжении. Кроме того, буфета у нас больше нет. Он, наверное, заигрывает с одной из ваших сиделок?

– Вы недооцениваете мальчика. А тем более сестру Моррисон. Она его держит на значительном расстоянии.

– Г‑господи! – произнёс боцман.

Вошёл Марио. В поднятой руке он нёс довольно изящный серебряный поднос с бутылками и стаканами, что при сложившихся обстоятельствах можно было бы считать чуть ли не подвигом, потому что «Сан‑Андреас» сильно болтало. Профессиональным движением Марио опустил поднос на стол.

Не раздалось даже звяканья. Откуда появился поднос – непонятно. Видимо, только Марио это знал. Официант вполне соответствовал общепринятому представлению об итальянцах. Он был тёмноволосым, с пышными усами, а вот блестели у него глаза или нет, никто сказать не мог, так как он всё время носил темные очки. Кто‑то мимоходом заметил, что очки свидетельствуют о его связи с сицилийской мафией, но все восприняли это замечание как шутку, потому что Марио производил хорошее впечатление.

Марио был тяжеловат, неопределённого возраста и утверждал, что работал в «Савой‑Гриль», что, возможно, соответствовало истине. Что не вызывало сомнений, так это то, что было за плечами итальянца в прошлом, – лагерь для военнопленных или интернированных лиц, как считал капитан Боуэн, а не привычная карьера.

Выпив всего лишь пару глотков виски, но явно почувствовав, что его красные шарики восстановили свою работу, доктор Сингх спросил:

– Так что мы будем сейчас делать, мистер Паттерсон?

– Кушать, доктор. Правда, время ленча давным‑давно прошло, но лучше от голода никому не будет. Боюсь, готовить ленч придется на вашем камбузе, и завтракать мы будем здесь.

– Уже готовится, а потом?

– Ну а затем займемся прокладкой маршрута. – Он посмотрел на боцмана. – Мы на время перенесли в машинное отделение компас со спасательной шлюпки. Кстати, там уже установлено временное рулевое управление.

– Он не будет там работать, сэр. В вашем машинном отделении столько металла, что компас будет показывать неправильно. – Он отодвинул в сторону свой стул и встал. – Пожалуй, есть я не буду. Я думаю, вы согласитесь со мной, Паттерсон: восстановление телефонной связи мостика с машинным отделением и его электрического обеспечения, чтобы мы имели возможность видеть, что мы делаем, – сейчас самое главное.

– Эти уже занимаются, боцман, – сказал Джемисон.

– Благодарю вас, сэр, но ленч может подождать. Надо подать свет на мостик, – продолжил он, обращаясь к Паттерсону.