— Его не осматривали, чтобы не травмировать, — сказала медсестра. — Сделали уколы, чтобы не случилось шока до приезда в ожоговый.

— И ты, Катя, его повезешь? — спросил Колпаков.

— Пока он мой больной. Хорошо ещё, что врач с нами будет, ему надо в облздрав.

Зуев напряжённо вглядывался в тряпичный кокон, внутри которого находился Размахов, и может быть, лучше других понимал, в каком ужасном состоянии находится Сергей. В кабульском госпитале он видел обожжённых напалмом, горевших в подбитых бронетранспортёрах и танках людей и был свидетелем их смертных мук, зачастую переходивших в агонию, почти неизбежно заканчивающуюся смертью, которая являлась как спасение от невыносимых страданий.

— Мы должны проводить его до областной больницы, — сказал он, обращаясь к Николаю Петровичу.

— Согласен, но куда я потом дену машину. У неё на дверцах нет ни одного замка.

— Во двор моей тётушки, — сказал Зуев. — У неё есть гараж, а свой «Москвич» она отдала сыну.

— Вот и хорошо! — обрадовался Пётр Васильевич. — Поезжайте, а меня высадите возле автостанции.

Пока они разговаривали, «санитарка» выехала за больничную ограду, но Николай настиг её сразу за райцентром и поехал следом.

— Будем вести себя смирно, — сказал он. — Надеюсь, гаишники не будут останавливать машину, которая сопровождает санитарку.

— Вы рискуете правами, — сказал, поняв опасения доцента Зуев. — Нов угоне вас вряд ли заподозрят.

До города, а затем и до областной больницы они доехали без происшествий. В приёмном покое Размахова оформили после небольшой заминки. При нём не оказалось документов, но Зуев быстро обшарил машину и в бардачке нашёл деньги и паспорт, который, записав все необходимые данные, ему вернули.

— Вот и решилась проблема с гаражом, — сказал он. — Поедем по его адресу.

— Это совсем недалеко, — заглянув в паспорт, сказал Николай Петрович. — Почти в центре. Я этот дом знаю.

Доцент давно не водил машину, и дорога его утомила. В квартиру Размахова он подниматься не стал, и Родион, взойдя по широкой лестнице некогда элитного дома, преодолел смущение и нажал кнопку дверного замка.

— Вам кого? — сказал парень, в котором Зуев тотчас углядел размаховские черты.

— Это квартира Размахова?

— Да его, — сказал парень и, повернувшись, крикнул. — Вера Петровна! Тут папу спрашивают.

— Он в отъезде, — сказала, выходя в прихожую, седовласая статная женщина. — Вы с его работы?

— Нет, — смутился Зуев. — Я из Хмелёвки, где Сергей Матвеевич восстанавливал церковь.

— Какую церковь? — удивлённо всплеснула руками Вера Петровна. — Да вы входите, вот сюда, на кухню. Не разувайтесь, здесь не прибрано. Каждый день новости. Позавчера Олег приехал, удивил меня, теперь вот вы. Значит, Серёжа — какой молодец — восстанавливает церковь? Или что-то не так? Почему вы на меня так странно смотрите?

Приносить в чужой дом чёрную весть всегда трудно, Родион собрался с силами и тихо вымолвил:

— Сегодня ночью загорелся вагончик, где он жил. И Сергей Матвеевич сильно пострадал. Сейчас он находится в ожоговом центре областной больницы.

Вера Петровна опустилась на стул и безутешно разрыдалась.

— Какое несчастье! Только отца схоронил, пеним такая беда!

Со двора донёсся автомобильный сигнал.

— Мы приехали на его машине. У него гараж есть?

— Во дворе, — сказала Вера Петровна и указала на ключ, висевший на гвоздике возле двери.