Мелкий клерк Зуев, занимавшийся охраной памятников в районе, которого впервые позвали на совещание, поёживался и недоумевал, зачем он понадобился предрика, и вдруг его осенило — Кидяев нацелился турнуть его в Казахстан за соломой. Зуев затосковал и стал лихорадочно придумывать, как бы избежать командировки.

— Я пойду готовить директиву по соломе, — сказал секретарь райисполкома.

— Иди, — разрешил Кидяев. — Только пусть непьющих мужиков подбирают. А то в прошлый раз напились — и вагон сожгли, и сами обгорели.

Поспелов улыбнулся, развёл руками и вышел из кабинета.

Кидяев пососал верхнюю губу, что у него было признаком раздумья, обвёл всех глазами, особо задержавшись на Зуеве, и буркнул:

— Давай, майор! Оглашай свою объективку.

Начальник РОВД в должности находился всего год, но нюансы службы постиг вполне, потому докладывал осторожно:

— Оперативным выездом на место, а также по другим каналам установлено, что интересующим вас лицом является некто Размахов Сергей Матвеевич, одна тысяча сорок седьмого года рождения. Размахов предъявил паспорт с пропиской в областном центре, на вопрос о цели пребывания в хмелёвской церкви заявил, что намерен её отреставрировать и вернуть народу.

— Вон чего затеял! — вскинулся Кидяев. — Меценат. Савва Морозов! Ну, давай дальше.

— Размахов имеет высшее образование, радиоэлектронщик. Долго работал в Сибири. Вернулся полтора года назад. Семейное положение неясное. По показаниям свидетелей, не пьёт, в подозрительные контакты не вступает. Есть, правда, факт покупки стройматериалов у шабашников, но это нужно проверять более детально.

— Всё? — спросил Кидяев.

— Так точно! — ответил Буряк и аккуратно опустился на стул.

Тимофей Максимович думал, и чем глубже проникался этим делом, тем больше оно ему не нравилось. Нехорошее было это дело, с душком. На этот счёт у Кидяева был острый нюх и богатый опыт.

— Так что, он так и решил в одиночку отремонтировать церковь?

— По его словам, так и решил, — приподнялся со стула Буряк. — Но, говорит, если будет честная помощь, то не откажусь.

— Ну, что скажешь, Антон Васильевич? — обратился Кидяев к своему заму. — Это по твоей части — культура, неформалы. Думал, хоть нас обнесёт эта зараза стороной, а тут этот Размахов такой номер откалывает, а?

— Да, нехорошее дело, — согласился Карташов. — Грабанул бы он хмелёвское сельпо, тогда Буряк его бы оформил. А так — не знаю. Изучать надо вопрос.

— А почему он именно сюда приехал? — спросил Зуев, понявший, что путешествие за соломой ему не грозит. — Я говорил Антону Васильевичу, что церковь — ширпотреб начала века, да и от города далеко. Рядом с городом есть такие церкви, что закачаешься, а он к нам почему-то заявился.

Кидяев молчал. Он уже догадался, почему Размахов младший явился в Хмелёвку, и всё стало на свои места. «Ах, чёрт бы его побрал! Надо от этого самозваного строителя избавляться и как можно быстрее».

— А ведь это сынок того Размахова.

Ни Буряк, ни Зуев ничего не поняли, но Карташова, старого кадра, эти слова поразили.

— Вот как! Да не может быть!

— Может, дорогой Антон Васильевич. Вчера сам Фрол Гордеевич просил обратить внимание на этот вопрос. Старик Размахов при смерти, а сынок такие номера откалывает.

— Но нам трудно что-либо сделать.

— А ты как думаешь, майор?

Буряк задумчиво потёр залысины.

— Этот вопрос надо тщательно изучать.