— Гей-гей-гей! — закричали мальчики сзади.

— Шевелись! — снова повторил Симон Тоггс.

— Гей-гей-гей! — усердствовали погопщики.

Обиделось ли животное повелительным тоном мистера Тоггса, или было испугано топотом сапог понукавших его мальчишек, или же внезапно воспылало благородным усердием обогнать всех прочих ослов, только оно рванулось вдруг вперед и поскакало такою бойкою рысью, что с седока тотчас слетела шляпа. Ослик мигом домчал его до гостиницы «Пегуэльская бухта», где избавил от безпокойства слезать с седла, перекинув его через голову прямехонько в дверь таверны.

Велико было смущение мистера. Симона Тоггса, когда его подняли и поставили на ноги двое служителей; миссис Тоггс порядком напугалась за своего сына, а капитанша Уотерс испытывала жгучую тревогу об его участи. Впрочем, скоро обнаружилось, что он пострадал немногим больше осла: мистер Симон только слегка оцарапался, а буйный осел, как ни в чем не бывало, щипал траву. Таким образом поездку признали восхитительной. Супруги Тоггс вместе с капитаном Уотерс заказали завтрак в садике, разбитом во дворе гостиницы; на столе стояли блюдечки с крупными креветами, сливочное масло, черствыя булки, бутылки с элем. Небо оставалось безоблачным. Перед глазами туристов красовались цветочныя клумбы и ярко-зеленый дерн; море от подошвы утеса, простиралось вдаль, до самой линии горизонта, где взор не мог уже различить ничего; по его гладкой поверхности скользили суда под парусами, которые казались на разстоянии такими же белыми и маленькими, как развевающиеся носовые платочки. Креветы были превосходны, эль и того лучше, а капитан Уотерс еще милее всей этой благодати. Капитанша удивительно разошлась после завтрака. Она вздумала бегать вдогонку по лужайке между цветочных клумб сначала за своим мужем, потом за мистером Симоном, потом за мисс Шарлотой, при чем заливалась громким смехом. Но, по словам капитана, это ничего не значило; кто-же в самом деле мог здесь знать, что они за люди? Вероятно, все в гостинице считали их простыми смертными. — «Само собою разумеется», — отвечал на это мистер Джозеф Тоггс. После завтрака вся компания отправилась несколько далее, чтоб спуститься по крутым деревянным ступеням, которыя вели к подножию утеса. Тут приезжие любовались крабами, морскими водорослями и угрями до тех пор, пока спохватились, что им давно пора отправиться обратно в Рамсгэт. В заключение мистер Симон Тоггс стал подниматься по лестнице последним, а миссис Уотерс предпоследней.

ехать на осле к месту его постояннаго жительства дело совсем иное и гораздо более исполнимое, чем ехать на нем в противоположную сторону. Оно требует большой предусмотрительности и присутствия духа в одном случае, чтоб предугадывать частые порывы блудливаго ослинаго воображения, тогда как в другом вся ваша задача ограничивается тем, что вы должны держать свой путь, слепо доверившись инстинкту животнаго. Мистер Симон Тоггс избрал последний способ на возвратном пути. И его нервы были так мало разстроены путешествием, что он отлично понял, какая перспектива, открывается перед ним на предстоящий вечер. Между Тоггсами и Уотерсами было решено сойтись опять в курзале.

Курзал был наводнен публикой. Там собрались те-же леди и те-же джентльмены, которые прогуливались утром по ллажу, а накануне по дамбе. Молодыя особы в коричневом платье и браслетах из черной бархатной ленты торговали безделушками в киоске или председательствовали за столами, где шла азартная игра в концертном зале. Здесь можно было встретить маменек с дочерьми-невестами, занятых игрой, или гуляющих под звуки музыки, при чем молодежь усердно предавалась втихомолку флирту.