|
Я встал и отложил сигару. -- Мистер Гилкрист, -- продолжал я с поклоном, -- в ответ на ваши вполне естественные замечания имею честь просить у вас руки вашей сестры. У меня есть титул, -- этому у нас во Франции не придают особого значения, но род мой очень древний, а это высоко ценится в любой стране. Могу предъявить вам герб, на котором запечатлены тридцать два союза между безупречно родовитыми семействами моих предков. Мне предстоит получить весьма недурное состояние: доход моего дядюшки -- примерно тридцать тысяч фунтов в год, хотя, признаюсь, я не удосужился узнать точнее. Во всяком случае, не менее пятнадцати тысяч, а пожалуй, ближе к пятидесяти. -- Сказать можно что угодно, -- заметил Рональд и снисходительно улыбнулся. -- К сожалению, все это пока еще воздушные замки. -- Извините, вполне земные, -- в Бакингемшире, -- тоже с улыбкой возразил я. -- Видите ли, дорогой мой Сент-Ив, вы же ничего не можете доказать, -- продолжал Рональд. -- А вдруг все это вовсе не так? Вы меня понимаете? Вы не можете представить нам свидетеля, который подтвердил бы ваши слова. -- Ах вот оно что! -- воскликнул я, вскочил и кинулся к столу. -- Прошу прощенья. -- Я написал на листке бумаги адрес Роумена. -- Вот мои доказательства, мистер Гилкрист. И до тех пор, пока вы не напишете ему и не получите отрицательный ответ, я имею право на то, чтобы со мною обходились, как с джентльменом, более того, я на этом настаиваю. Рональду ничего не оставалось, как переменить тон. -- Простите меня, Сент-Ив, -- сказал он. -- Поверьте, я вовсе не хотел вас оскорбить. Но в том-то ведь и беда: что я бы ни сказал вам об этом деле, всякое мое слово звучит оскорбительно. Еще раз прошу прощенья, это не моя вина. Но, во всяком случае, вы и сами должны понять, что ваше предложение просто... просто немыслимо, дружище! Это вздор какой-то! Наши страны воюют друг с другом, да вы еще вдобавок военнопленный! -- Мой предок во времена Лиги женился на гугенотке из Сентонжа, проехал двести миль по вражеской стране, чтобы увезти свою невесту, и это оказался очень счастливый брак. -- А еще... -- начал Рональд, посмотрел на огонь в камине и умолк. -- Что же еще? -- спросил я. -- Еще эта история с... с Гогла, -- пробормотал Рональд, все еще глядя на жар в камине. -- Что?! -- вскричал я, резко выпрямляясь в кресле. -- Что вы сказали? -- История с Гогла, -- повторил Рональд. -- Рональд, -- сказал я, -- это не вы придумали. Это не ваши слова. Я знаю, откуда они идут: вам вложил их в уста какой-то негодяй! -- Как-то трудно с вами говорить, Сент-Ив! -- воскликнул Рональд. -- Ну зачем вы меня мучаете? И какой толк оскорблять других? Повторяю вам ясным и понятным языком: ни о каком браке с моей сестрой не может быть и речи, я и слушать не стану, пока вас обвиняют в таком ужасном преступлении. Как же вы сами этого не понимаете? В жизни не слыхал ничего нелепее! И вы еще заставляете меня пререкаться с вами! -- Значит, вы, молодой солдат или почти солдат, отвергаете мое предложение только потому, что я дрался на дуэли и в честном поединке имел несчастье убить противника? Так ли я вас понял? -- вопросил я. |
