|
-- Я так и знала. Взгляни, дорогой. -- Из-под грубой серой шерстяной шали, накинутой на голову и плечи, Флора достала корзиночку и торжествующе протянула мне. -- Лепешки еще не остыли, я завернула их в салфетку сразу, как только сняла с огня. Она повела меня в каменоломню. Я благословлял ее догадливость; в ту пору я еще не знал, что первое побуждение женщины, когда любимый человек в беде, -- накормить его. Мы разостлали салфетку на большом камне и разложили на ней наши яства: лепешки, овсяный пирог, крутые яйца, поставили бутылку молока и фляжку шотландского виски. Наши руки не раз встречались, пока мы накрывали этот нехитрый "стол". То был наш первый в жизни семейный завтрак, первый завтрак нашего медового месяца, шутил я: "Да, я умираю от голода, но пусть умру, а все равно не прикоснусь к еде, коль ты не разделишь ее со мною". И еще: "Я что-то запамятовал, сударыня, пьете ли вы сладкий чай". Мы склонились друг к другу над камнем, что заменил нам стол, и лица наши сблизились. Много, много дней пришлось мне потом жить одними лишь воспоминаниями об этом первом поцелуе, о каплях дождя на ее прохладной щеке и влажном локоне... воспоминание это живо и по сей день. -- Просто диву даюсь, как тебе удалось от них убежать? -- спросил я. Флора отложила лепешку, от которой для виду откусывала крохотные кусочки. -- Дженет, наша работница с молочной фермы, ссудила мне платье, шаль и эти башмаки. Она всегда в шесть часов выходит доить коров, а нынче я вышла из дому вместо нее. Туман тоже мне помог. Они ужасные. -- Ты права, дорогая. Шевеникс... -- Я не про него, я об этих тряпках. А бедные коровы так и остались недоенными. -- Коровы молчать не станут... -- Я поднял стакан. -- Будем надеяться, что они сумеют привлечь внимание двух наемных сыщиков и двух доброхотов. -- Скорее надо надеяться на тетушку, -- возразила Флора и улыбнулась своей удивительной, прелестной улыбкой, которая тут же угасла. -- Но нам нельзя терять времени, Энн. Их так много против тебя одного, и они ведь совсем близко! О, будь же серьезен! -- Ты говоришь сейчас совсем как мистер Роумен. -- Ради меня, милый! -- Она с мольбой сжала руки. Через "стол" я взял их в свои, разжал и поцеловал ладони. -- Любимая, -- сказал я, -- покуда туман не рассеялся... -- Он уже рассеивается. -- Не будем его торопить. Покуда туман не рассеялся, мне надобно пересечь долину и как можно дальше пройти по дороге, где гоняют скот, если ты мне объяснишь, как туда добраться. Флора отняла у меня одну руку, сунула ее за корсаж платья и достала пачку ассигнаций! -- Боже милостивый! -- воскликнул я. -- А ведь я совсем про них запамятовал! -- Нет, ты неисправим, -- вздохнула Флора. |
