|
Но мистер Овценог вновь заговорил о своем: -- Я человек женатый, сэр, и... понимаете... миссис Овценог, как бы это получше выразиться, не очень одобряет полеты на воздушном шаре. Она, видите ли, урожденная Гатри из Дамфрис. -- Ну, тогда все понятно! -- сказал я. -- Для меня же, сэр, напротив, аэростатика давно уже стала самой притягательной наукой. Я бы сказал даже, мистер... Я бы сказал, она стала страстью всей моей жизни. -- Его кроткие глаза так и сияли за стеклами очков. -- Я помню Винченце Люнарди, сэр. Я был в парке Гериота в октябре тысяча семьсот восемьдесят пятого года, когда он поднялся в воздух. Он спустился в Купаре. Городское общество игроков в гольф поднесло ему тогда адрес, а в Эдинбурге он был принят в Сообщество блаженных нищих, -- это было подобие клуба или лиги, оно уже давно покончило счеты с жизнью. Лицо у Люнарди было худое-прехудое, сэр. Он носил очень странный колпак, если можно так выразиться, сильно сдвинутый сзади наперед. Потом этот фасон вошел в моду. Однажды он заложил у меня часы, сэр, я принимаю вещи в заклад. К сожалению, потом он их выкупил, а не то я имел бы удовольствие показать их вам. Да, теория воздухоплавания -- моя давнишняя страсть. Но из уважения к миссис Овценог я воздерживался от практики... до нынешнего дня. По правде говоря, супруга моя уверена, что я поехал проветриться в Кайлз оф Бьют. -- А там и в самом деле много сквозняков? -- неожиданно спокойным голосом спросил Далмахой. -- Я просто позволил себе выразиться фигурально, сэр. Она думает, хотел я сказать, что я там отдыхаю. Я уплатил мистеру Байфилду пять фунтов вперед. У меня и расписка есть. И мы условились, что я спрячусь в корзине и взлечу только с ним одним. -- Уж не хотите ли вы сказать, что мы для вас неподходящая компания, сэр? -- вопросил я. -- Помилуйте, никоим образом! -- поспешно возразил Овценог. -- Но ведь это -- дело случая, я мог бы оказаться в куда менее приятном обществе. -- Я поклонился. -- А уговор есть уговор, -- закончил он. -- Это верно, -- согласился я. -- Байфилд, возвратите мистеру Овценогу пять фунтов. -- Вот еще! -- возразил астронавт. -- Да и кто вы такой, чтобы тут распоряжаться? -- Я, кажется, уже дважды ответил на этот вопрос, и вы меня слышали. -- Мусью виконт Как-бишь-вас де Ни-то-Ни-се? Слышал, как же! -- Вам не по вкусу мое имя? -- Нисколько. Будь вы хоть Роберт Берне или Наполеон Бонапарт, мать Гракхов или сама Валаамова ослица, мне-то какое дело? Но прежде я знал вас как мистера Дьюси, и вы, пожалуй, вообразите, что я мистер Непонимайка. Он протянул руку к веревке, идущей от клапана. -- Что вы собираетесь делать? -- Спустить шар на землю. -- Как! Обратно на тот луг? -- Нет, это не получится, потому что мы попали в северное воздушное течение и летим со скоростью примерно тридцать миль в час. |
