|
Поставив левое колено на сиденье, Милхаус приступил к осмотру. Через три минуты он сказал: - Его раза три сильно ударили по голове. По-моему, он мертв, но я не могу быть до конца уверен, пока... Вот и он. Это был Эд Уэлч, с фонариком в одной руке и каким-то темным предметом в другой. Он подошел, взглянул на человека в машине и сказал: - Это Сэм Пикок. По части нечестной игры никто не мог сравниться с представителями закона округа Монро. Милхаус взял свой саквояж, поставил на переднее сиденье, открыл, вытащил стетоскоп и снова принялся осматривать человека, которого теперь официально определили как Сэма Пикока. Минуты через две он сказал: “мертв”, и принялся убирать стетоскоп. - Еще какие-нибудь травмы, кроме ударов по голове? - Не знаю. - Милхаус закрыл саквояж и поднял его с сиденья. - Вероятно, он умер насильственной смертью, но я не патологоанатом. - Мы отнесем его туда, где вы смогли бы его спокойно осмотреть. - Только не я. - Как вам известно, меня уже один раз арестовывали - с меня достаточно. Он ушел. Хейт бросил что-то ему вслед, но он даже не обернулся. Тогда Хейт повернулся ко мне и сказал: - Вы арестованы. Садитесь на переднее сиденье. - По какому обвинению? - спросил я. - Задержаны для допроса - пока и этого достаточно. Как главный свидетель. Садитесь на переднее сиденье. - Сейчас вы хозяин положения, - сказал я. - Пока что. Но ведь каждый дюйм этой машины... Я замолчал, заметив, как дернулось плечо шагнувшего ко мне Эда Уэлча. Это движение было однозначно. Его правый кулак был направлен мне в челюсть, но я отклонился дюймов на шесть, и кулак не достиг цели. Тут Хейт ткнул меня пистолетом под ребра. Уэлч снова замахнулся, но я вильнул в сторону, и кулак лишь слегка меня задел. От такого удара устоял бы даже манекен, но я зашатался, потерял равновесие и растянулся на земле. Уэлч пнул меня ногой, очевидно, целясь в голову, но было довольно темно, и удар пришелся по плечу. Мне не хочется приводить, что он сказал при этом, поскольку вы все равно не поверите, но факт есть факт, я его слова слегка редактирую. Он сказал: - Сопротивление при аресте. Причем никто ведь кроме меня и Хейта его не слышал. Я посмотрел в темноту, полагая, что где-то там притаилась публика, на которую он хочет произвести впечатление, но никого не увидел. Затем он сказал: - Эй ты, вставай! Я остался лежать, потому что знал, что произойдет, если встану. Возможно, я недостаточно четко обрисовал ситуацию и не передал состояния, в котором пребывал после двух недель неудач. А теперь еще и Сэм Пикок мертв. Мои нервы были на пределе. Останься я на ногах, я бы уложил вероятно, и Уэлча и Хейта, либо в меня всадили бы несколько пуль. Вот я и лежал на земле, хотя в бедро мне вонзился острый камешек, а другой, побольше, оказался под плечом. - Вставай, черт бы тебя побрал! - прорычал Уэлч, причем очень грубо. Я ожидал, что он снова пнет меня ногой, но Хейт зал: - Он уже и так намочил штаны. Если Милхаус проговорится, скоро здесь соберется целая толпа. Сходи в зал и пришли сюда Фарнхэма и Эверса, если быстро найдешь его. Позвони доку Хатчинсу, пусть немедленно приедет. |
