|
Мы оказались у двери, в которую я заходил шестнадцатью часами раньше, только без наручников. Он остановился, вытащил из кармана связку ключей, сунул один в замочную скважину. Это меня удивило, поскольку я полагал, что к тому времени в кабинете шерифа уже непременно кто-то будет. Уэлч щелкнул выключателем на стене, указал мне жестом на стул за перегородкой, а сам устроился за столом. И задал умнейший из вопросов: - Портки у тебя уже высохли? Это была провокация, и я оставил ее без внимания. Он выдвинул ящик, вытащил из него несколько отпечатанных бланков, написал что-то сверху шариковой ручкой - очевидно число и время - и задал мне два вопроса по существу: - Твоя фамилия Арчи Гудвин? А-р-ч-и? - Я хочу позвонить своему адвокату, - сказал я. Он ощерился. Ему хотелось, чтобы ухмылка была подлая, и именно такой она и вышла. - Каждый вечер в пятницу, - принялся растолковывать он, - Лютер Досон уезжает в свою хижину в горах к югу от Хелины. Телефона там нет, и... - Плевать я хотел на Досона. Я хочу позвонить Томасу Джессапу. Ухмылки как не бывало. - Джессап не является твоим адвокатом, - заявил Уэлч. - Но он адвокат. У меня в кармане подписанная им бумага. Ладно, я изменяю характер своей просьбы. Я требую. Я хочу позвонить какому-нибудь адвокату. - Я сообщу об этом шерифу, когда увижу его. - А-р-ч-и? - Поставьте просто букву “х”. Вы, возможно, не знаете что означает “онеметь”, зато я знаю. Еще вы полагаете, что человек не может онеметь, коли он произносит слова, но сейчас убедитесь, что такое может происходить. Ни на какие вопросы, даже на самые пустячные, я отвечать не стану, пока не увижу мистера Джессапа. Спросите меня, что я предпочитаю на завтрак, ветчину или бекон, и я тоже онемею. Но вы меня об этом еще не спрашивали, поэтому стоит принести мне и то и другое, а я уж выберу сам. Или даже лучше, чтобы ничего не пропало... Я болтал без остановки, потому что он пытался шевелить мозгами, а пока я болтал, для него это было невозможно. Разумеется, занимал его не я, а один человек, имя которого он мог написать правильно, даже не спрашивая: Томас Р. Джессап. Ему, вероятно, хотелось посоветоваться с Хейтом, но с шерифом можно было связаться, только набрав номер телефона Вуди. Когда он, наконец, все продумал и снял трубку, я ожидал, что он наберет номер Вуди, но он даже не притронулся к диску. Нажав на кнопку, он через минуту произнес: - Морт? У меня тут есть для тебя один тип. В кабинете шерифа. Приди забери его... Нет, он может идти... Тебе-то какое дело? Черт побери? Приди и забери его. Он положил трубку и принялся что-то писать. Я устремил взгляд на перегородку и стал размышлять о своих возможностях и средствах. Их не было. Лили, безусловно, пытается найти Досона, а Вулф, наверное, ищет путей связаться с Джессапом. Я лишь мог пожелать, чтобы им сопутствовала удача, хотя рассчитывать на нее особенно не приходилось. Вероятней всего, что на завтрак в воскресенье я не получу ни ветчины, ни бекона; даже в понедельник их не получу. Вопрос стоял так: могу ли я сделать хоть что-нибудь? Могу ли, к примеру, сказать Уэлчу что-нибудь такое, что наверняка отразится на его настроении в оставшиеся часы уик-энда? Я так ничего и не придумал, когда дверь открылась и появился Морт. |
