|
Это был небольшой жилистый парень с длинным красным шрамом на левой щеке, в серых форменных брюках с перманентной складкой, в грязной серой сорочке и с револьвером на ремне. Уэлч взглянул на него и спросил: - Где твой китель? - Здесь жарко, - ответил Морт. - Сделай вид, что не заметил. - Мне следует доложить об этом. - Уэлч встал, вытащил из кармана связку ключей, выбрал один, подошел ко мне, отомкнул наручники и снял их. - Встань, - приказал он, - и выложи все из карманов. Поднимаясь, я сказал: - Я оставлю себе бумагу, подписанную окружным прокурором. - Ты не оставишь себе ничего. Разгружайся. Я повиновался. На столе образовалась целая куча. Я обрадовался, что там нет ничего лишнего - скажем, экземпляра письма, которое я написал Вулфу. Когда я покончил с содержимым карманов, Уэлч меня обыскал, причем довольно умело и не слишком грубо, а затем преподнес мне сюрприз. Когда он взял мой бумажник и вытащил из него деньги, я подумал, что он их пересчитает и заставит меня расписаться, но он протянул их мне и сказал: - Можешь оставить. Собрав со стола мелочь, он тоже протянул мне. Такого со мной еще сроду не случалось ни в одной из кутузок, куда я попадал, но это была еще Монтана. Как знать: в тюрьме мог оказаться ловкий на руку заключенный или один из сотрудников, который поделится добычей с начальством. Неразумно ожидать, что люди, заправляющие тюрьмой, в среднем получше тех, кто заправляет делами на свободе. Уэлч приказал Морту: - Посади его в пятую. Грив все еще в двенадцатой? Морт кивнул. - Ну, посади его в пятую, - повторил он. - Отпечатки Эверс может снять потом. Похоже, он убийца, и, возможно, будет сидеть у тебя долго. Я не могу сообщить тебе его фамилию: он отказывается говорить, даже имени своего не желает назвать. - Я знаю его фамилию. Гудман. - Морт положил руку на пистолет. - Выходи, Гудман. Направо. Я повиновался. Глава 11 В воскресенье в десять минут шестого надзиратель вставил ключ в замок камеры, открыл дверь и сказал: - К вам пришли. Энтузиазма я не выказал. Вряд ли это Вулф или Лили. Скорее всего Досон. Лили, конечно, могла развить бурную деятельность, но если даже так, ее визит будет всего лишь визитом вежливости. В тот день я заключил сам с собой пари, поставив двадцать против одного, что отыскать в августовское воскресенье какого-нибудь судью и договориться об освобождении меня под залог, окажется невозможным. Мог заявиться и Морли Хейт, но для меня его визит не подарок. Он бы попытался заставить меня говорить, а я бы попытался придумать замечания поостроумней “онемения”. Поэтому, делая два с половиной шага к двери, я даже не удосужился погадать, кто это может быть. Это оказался Эд Уэлч. Я поднял бровь, увидев у него в руке наручники. Это могло означать поездку, но куда? Он защелкнул их у меня на запястьях, дернул головой и бросил: “Прогуляйся”. Я направился по коридору. Проходя мимо двери с цифрой двенадцать, я надеялся, что Харви не выглянет в коридор и не увидит меня, поскольку остановиться и объяснить, как я очутился там, я не мог. Уэлч отпер зарешеченную дверь в конце коридора и еще одну в стене квадратной комнаты, и мы оказались в конце бокового вестибюля здания суда. |
