|
Иванов 115. Этот «первичный драматический феномен», это изначальное значение «мифологической маски» мы можем легко объяснить путем самовнушения роли «божества», «святого» или «героя», — «маски» гипнотически действительной затем, в качестве «сущности», для лиц таящих в себе предрасположение к подобному гипнозу. О том, что Распутин играл роль «святого», более того — новоявленного «Христа», — в этом мы можем убедиться из всего описания его «жития», «чудес», «пророчеств», «изречений» и наконец из его неоднократных внедрений в сознание других (например, того же Илиодора), что вот, мол, даже царь и тот его уже признал Христом, и царица тоже, и др. В этой роли мы должны признать основную личину Распутина, ту «мифологическую маску» его, о которой, как о культовой ценности огромного религиозного значения, говорит нам Вяч. Иванов в одной из своих спорад. Только при предположении, что Распутин был религиозно убежден в отождествлении себя, если не в тождестве своем, с «святым» и даже с «Христом», можем мы понять ту сбивающую с толку свободу личного поведения, которой он почти бравировал, зная, что «святому», а тем более «богу», все позволено, — «ему, как праведнику, закон не лежит», — говорят, например, хлысты 116. Надо быть или круглым дураком, или фанатично верующим в себя как в «бога», чтобы, без малейшего удержу, разъезжать по ресторанам и кутить там «напропалую» всю ночь, посещать открыто салоны «монденок» и «деми-монденок», публично «дебоширить», напившись до-пьяну, и вообще позволять себе все то, что позволял себе Распутин. — Шарлатан, конечно, так не поступал бы! шарлатан держался бы «Тартюфом», «тише воды, ниже травы» перед сонмом взыскательных критиков! Не надо обладать особенным умом, чтобы понять, как должен вести себя «святой» или «бог», раз желаешь импонировать, прикинувшись тем или другим! — «шкурный интерес» подскажет даже пьянице хорониться келейно со своими грешками, а не выставлять их напоказ. Другое дело, если являешь собой «первичный драматический феномен», т.-е. отождествляешь себя с «богом», «мифологическую маску» которого носишь, фанатично в него веруя! Тогда, понятно, «никакие законы для тебя не писаны», кроме твоих личных, «божественных», и нет тебе никакого дела до «шумного света», с его взглядами на добропорядочное поведение настоящего «святого» или «бога». При таком отождествлении себя с «маской», наблюдается явление очень близко подходящее, по-видимому, к так называемому в психологии «двойному сознанию», на которое еще в середине прошлого столетия обратил внимание Шредер фан-дер-Кольн. При «двойном сознании», как известно, имеет место «ненормальное психическое состояние, при котором в одном лице слагаются два совершенно различных и независимых друг от друга сознания» 117. Патологические случаи такого «двойного сознания», по наблюдению д-ра, Weygandt наблюдаются большей частью на эпилептической и истерической почве 118. |
