|
Причем как раз в такой день. Я этому не верю. Вулф пожал плечами: – Ну, не верьте. Я не отвечаю ни за вашу доверчивость, ни за вашу подозрительность, мистер Кремер. За это не отвечает также и мистер Гудвин. Ведь сие от нас не зависит. Не знаю, чем могу вам помочь. – Да, да, и никто бы этому не поверил, – упрямо заявил Кремер, не желая принимать насмешки Вулфа. – По этой то причине я и пришел. Я уверен, что Гудвин отправился в парикмахерскую потому, что знал о случившемся убийстве. – Вы сильно ошибаетесь, – сказал я. – Ваша мнительность часто вас подводит, инспектор. До тех пор, пока я не пришел туда, я не только не знал, но даже не подозревал, что в парикмахерской или в другом месте убит человек. – Вы зачастую врете, мистер Гудвин. – Только в известных пределах, ну, а пределы то я знаю. Я могу зафиксировать свои показания письменно. Запишите все это, и я распишусь, а в конторе на углу находится нотариус. Вы понимаете, что я не пойду на дачу ложных показаний. – Так ваш визит в парикмахерскую не имеет ничего общего с убийством? – Сформулируйте это таким образом, коли так вам больше нравится. Да, не имеет! Вулф налил себе еще пива. – Скажите, – заговорил он вполне миролюбиво, – каким образом мистер Гудвин смог бы узнать про убийство? – Понятия не имею! – Кремер нетерпеливо махнул рукой. – У меня нет готовой схемы. Но мне прекрасно известно, что когда я занят раскрытием убийства, и появляетесь вы сами или Гудвин – жди неожиданностей. А Гудвин был в парикмахерской через два часа после того, как это произошло. Домыслы о случайном совпадении меня не устраивают. Откровенно говоря, я не представляю, каким образом и в качестве кого вы можете выступать в данном деле. Вы работаете только за большие деньги. Конечно, человек, сбивший двух женщин на Бродвее, может быть весьма состоятельным, но в таком случае он не из числа сотрудников парикмахерской. Ни у одного из них нет таких заработков, чтобы нанять Ниро Вулфа. Получается, что вас привлекли не деньги. А я, сознаться, не представляю, что же еще может сдвинуть вас с места… Знаете, сейчас, пожалуй, я бы выпил стаканчик пива, если вы не возражаете. Вулф наклонился и нажал кнопку. – Меня смущало то, – продолжал Кремер, – что Гудвин не случайно оказался на месте преступления… Но я должен признать, что не настолько уж он бесшабашен, чтобы дать заведомо ложные показания… Он посмотрел на меня. – Давайте это письменное заявление. Сегодня же. Составьте его сами, но ясно и точно. – Будет сделано, – заверил я. – Сегодня же, слышите? – Да. – Только не забудьте. Вошел Фриц. Он поставил поднос на письменный столик возле локтя Кремера и откупорил бутылку. – Налить, сэр? – Спасибо, я сам. Кремер взял стакан в левую руку и аккуратно наполнил его до краев. В отличие от Вулфа, он не любил большой пены. – Я подумал, – продолжал инспектор, – что Гудвина могло привести туда что то такое, о чем вы готовы мне рассказать, но сам он – нет, поскольку вы его хозяин, а он чертовски скрытен, пока не получит от вас соответствующих указаний. Я не хочу сказать, что располагаю какими то сведениями, которые заставили бы вас выложить карты. Вам, конечно, хорошо известен закон о сокрытии информации. Однако те номера, которые вы откалываете… Пена в стакане осела до приемлемого уровня, и он замолчал, чтобы сделать глоток. – Так вы подумали, – спросил Вулф, – что я послал Арчи в парикмахерскую с каким то поручением? Кремер облизал губы. |
