– Где же я мог их видеть, интересно?

– Слушай, ты мне голову не морочь, – рассердился Аркадий. – Расчеты уж во всяком случае были, я их сам написал!

– Сказано тебе: не было! В «моем» мире не было ничего – ни записки, ни расчетов, никаких объяснений! Просто… ну, просто ты умер… И думай об этом что хочешь! Вот я и думал. До того додумался, что всех начал подозревать. Даже себя…

– Это каким же образом? – удивился Борис.

– Да таким образом, что сплошная была путаница, и чем дальше, тем хуже!

– сказал я, передернувшись при одном воспоминании. – Я и сейчас не все понимаю, что у нас там творилось. Во‑первых, этот вот Аркашенька по институту разгуливал, сразу после конца рабочего дня, и непременно всем на глаза попадался.

– Уж и всем! – возразил Аркадий. – Одна только Нина меня видела. Правда, разговор у нас получился довольно нелепый…

– А если к этому прибавить твой нелепый костюм… – сказал я. – Или, может, это у тебя хроноскафандр?

– А она и костюм разглядела?! – удивился Аркадий. – Вот глазастая! На лестнице ведь темно совсем.

– Разглядела, однако! – злорадно ответил я. – Тебя и Ленечка Чернышев разглядел, когда ты дверь лаборатории открывал!

– Здравствуйте! Еще и этот дурачок!

– Ты зато очень умный! Стоит на пороге и выясняет отношения с двойником! Подходящее выбрал местечко!

– Ну ты подумай! – смущенно пробормотал Аркадий. – Значит, он даже разговор слышал? И все равно ничего не понял?

– Ты сообрази, – сказал я, – кто же мог что‑нибудь понять? Мы больше всего старались додуматься: с кем ты говорил? Кто сидел в запертой лаборатории и как он туда попал? Ленечка даже сказал, что у этого человека голос похож на твой, и все равно нам в голову не пришло…

Борис‑76 напомнил, что он пока ничего не понимает. Я спохватился и начал ему объяснять, как было дело. Когда я говорил, что Аркадий, ожидая встречи с двойником, постарался выставить меня из лаборатории ровно в пять и нарочно затеял дурацкую ссору, Борис‑76 вдруг заволновался.

– Погоди, – сказал он, – я ведь это тоже помню… эту ссору! Дурацкая, действительно, была ссора, совершенно беспричинная. Аркадий вдруг начал на меня орать.

– А ты что? – с интересом спросил я.

– Как – что? Ты же сам знаешь! Ты и я тогда ведь еще не были разделены… до вечера двадцатого мая все у нас было общее.

Мы улыбнулись друг другу. Сейчас мне было даже приятно думать, что он знает обо мне все. Зато мы с ним будем идеально понимать друг друга! Я сам себе готов был позавидовать, что в его… в моем лице у меня имеется такой надежный друг.

– Но я пока не понимаю, почему ты мог подозревать себя, – сказал Борис‑76.

– Да потому, что дальше совсем уж чудеса пошли, – начал объяснять я. – Аркадий слонялся в этот вечер по институту, но никто не понял, что их двое. А я никак не мог понять, почему меня тоже видели в институте в одиннадцать вечера, когда я в это время сидел в библиотеке.

– Я тоже сидел в библиотеке после того, как с Аркадием поссорился, – растерянно сказал Борис‑76. – Нет, серьезно, я это помню…

Аркадия это ужасно развеселило.

– Встреча двойников в библиотеке! – завопил он. – Алиби друг другу создают!

– Да ну тебя! – урезонивал я его.