Борис заметил Линькова и начал пробираться к нему навстречу. Они отошли в глубину кабинета, где уже было пусто, и стали у окна. Борис держался теперь спокойно и свободно, без напряжения и растерянности, но глаза у него время от времени становились будто невидящими и губы начинали слегка подергиваться.

– Нам с вами, собственно говоря, нужно заново познакомиться, – сказал он с полуулыбкой. – Жаль, что вы не пришли к началу, когда я здесь давал некоторые разъяснения…

– Да на меня Коновалов навалился, – извиняющимся тоном сообщил Линьков.

– Благодаря закалке и тренировке я отделался легкими ушибами, но время было потеряно. А разъяснения ваши мне все равно придется выслушать в более спокойной обстановке. Мне ведь надо записать их и… ну, приобщить к делу о смерти Левицкого, – скороговоркой закончил он, злясь на себя.

Борис невидяще поглядел на него.

– Да, смерть Левицкого и здесь, у вас, осталась смертью… ничего я не добился, только сам вот… Впрочем, вы еще не понимаете, о чем я…

– Может быть, и понимаю, – осторожно сказал Линьков. – А вы уже сообразили, кому обязаны тем, что очутились тут, у нас?

– Сообразил! – совсем иначе, оживленно ответил Борис. – Выходит, что самому себе… то есть здешнему себе! – Тут он запнулся и недоумевающе поглядел на Линькова: – Постойте! А вы‑то откуда это знаете, если не слышали, что я говорил? Тут никто ведь этого не знал! Даже Шелест не сразу понял!

– Додумался… по долгу службы, – с нарочитой скромностью произнес Линьков и сам поморщился от этого постного, лицемерного тона, которым старался прикрыть мальчишеское торжество.

– Как это «по долгу службы»? – удивился Борис. – Вы разве хронофизик?

– Где там! – уже обычным своим тоном сказал Линьков. – Дилетант я. Физик‑недоучка. Ох и задали вы мне работу, товарищи Стружковы‑Левицкие! Да еще накануне отпуска! Я прямо боялся, что мозги у меня перегорят, голову все ощупывал…

– Однако же! – ошеломленно отозвался Борис. – Недоучка! Интересно, что же было бы, если б вы доучились? Значит, пошевелили вы мозгами перед отпуском – и порядочек? И все эти хронофизические загадки, словно кроссворд, решили? Ничего себе! Послушайте, дилетант‑недоучка, может, вы снизойдете до того, чтобы объяснить бедному специалисту, каким это образом вы вдруг решили применять хронофизические категории в криминалистике? Дух Эйнштейна вам явился, что ли?

– Видите ли, когда я узнал о переходе Стружкова… здешнего… и понял, что путешествия во времени уже стали реальностью… – начал Линьков.

– Это я понимаю! – нетерпеливо перебил его Борис. – На собственном опыте знаю, какая это мощная встряска и какие перспективы сразу открываются! Но я ведь получил аналогичную информацию – о переходе Аркадия! И сам совершил переход! И вообще для меня это значило во всех смыслах неизмеримо больше, чем для вас! Однако я свалился в этот мир с полнейшим хаосом в мозгах, не мог никак понять, куда и почему попал, и только после разговора с Ниной начал понемногу соображать. А вы уж и насчет двух Аркадиев, я вижу, додумались. Не имея записки! И что же вы скажете в свое оправдание, чудотворец самоучка?

Линькову было не по себе от этих иронических восторгов. Он даже заподозрил, что Борис попросту смеется над ним, высмеивает его поползновения состязаться с хронофизиками на их территории. Поэтому он ничего не стал объяснять, а достал из папки спичечный коробок с изображением дятла и протянул Борису.

– Это ключ к истории Левицкого, – хмуро сказал он.