Когда я кончил, оба они некоторое время молчали.

– Ну, Борька! – выдохнул Борис‑76. – Я… знаешь… я уже вижу, как меня девушки на улице спрашивают: «Скажите, вы не тот Стружков, который…», а я им скромно так отвечаю: «Да, знаете ли, в сущности, тот самый…»

– Да брось ты со своими девицами! – отмахнулся Аркадий. – Ты понимаешь, что Борька сделал?! Нет, скажи – ты понимаешь?! А то сам он вроде не понимает. Сделал элементарно гениальное открытие и сидит помалкивает! Нет, ты посмотри, как у него все просто и надежно. И небось по голове не бьет… А, Борька? Вот! Не то что у меня! И вообще у меня все в лоб сделано, примитивно, прямолинейно…

Когда Аркадий чем‑нибудь восхищался, он тоже не знал границ. А если речь шла о хронофизике, он умел восхищаться.

– Да чего там сравнивать, – не унимался он, – вы сами посмотрите: поле я брал однородное, как всю жизнь мы брали… а весь мой вклад исчерпывается элементарными упражнениями в области математической физики…

Он торопливо набрасывал прутиком формулы и схемы. Конечно, хуже у него не было. Может, он кое‑что и не успел доработать, но в принципе это выглядело великолепно – смелое, остроумное математическое решение сложнейшей теоретической проблемы.

– Ну что это как людям везет! Всякие открытия на их мировых линиях совершаются, один я такой несчастный… – жалобно заныл Борис‑76. – Какая‑то линия у меня захолустная! Ни тебе происшествий, ни тебе открытий… и не исчезает никто…

– Раз мы здесь, ты за свою линию можешь больше не беспокоиться, – заявил Аркадий. – Еще и не такие дела завернем, погоди!.. Борька! – Он снова вцепился в меня. – Ну, запряг ты свои градиенты в работу, а дальше что? Так и поехал сразу в двадцатое мая? Где ж ты там прятался, что мы тебя не видели?

Я начал рассказывать, а попутно уточнял у Аркадия, что же происходило на самом деле. В общем‑то, я сам уже понимал почти все. Разговаривали на боковой лестнице два Аркадия – этот и «тамошний». И насчет спичечного коробка я правильно догадался.

– Пустой коробок был, – сказал Аркадий. – Плохо то, что я его где‑то там, на той линии, выронил. Найдет его какой‑нибудь дотошный товарищ, увидит дату…

– Да ну, станет кто разглядывать дату на сломанном спичечном коробке! – возразил Борис‑76.

Я им все рассказал в деталях. Объяснил Борису‑76, что никакой петли не было: Нина и Ленечка видели меня в институте около одиннадцати часов, а я, вернувшись в прошлое, исчез из института не позже десяти, да еще и таблетки прихватил.

– Таблетки прихватил… – пробормотал Борис‑76. – Погоди! Это, выходит, ты создал нашу мировую линию?

– Кажется… – смущенно ответил я. – Вообще‑то я не хотел… не имел в виду…

– Оно и видно, что ты все это нехотя делал, спустя рукава, – саркастически заметил Борис‑76. – Мог бы создать что‑нибудь поинтересней… Спасибо хоть моего Аркадия спас!

– Зато мне он веселенькую жизнь устроил! – сказал Аркадий. – Это ж надо: такой удар с тыла, абсолютно неожиданно! И в такую минуту! Представляете? Вышел я из хронокамеры живой‑здоровый – значит, думаю, моя теория доказана! Ну, настроение, сами понимаете, у меня было сложное… с одной стороны, успех, но с другой… в общем, понятно… Из‑за всех этих мыслей я даже не сразу сообразил, что если Аркадий Левицкий в этом мире погиб два года назад, то вахтер на проходной заорет с перепугу при моем появлении.