пора с ним расправиться. Список, который  он  тебе  подсунул,  -  сплошное

вранье, он  просто  старается  отвлечь  твое  внимание  от  своих  грязных

махинаций".

   Я в это время уже знал, что  лучше  всего  удается  внушение,  если  не

просто приказываешь,  но  при  этом  заранее  видишь,  как  тот,  кому  ты

посылаешь приказ, выполняет его. Надо  во  всех  подробностях  представить

себе, что и как он делает, а потом... потом сразу  освободиться  от  этого

образа, будто вытолкнуть его из себя. При этом нужны перерывы в действии -

для разрядки и нового  накапливания  энергии.  Я  рассчитал,  что  в  этой

операции такие перерывы в принципе возможны,  и  решился,  для  начала  по

крайней мере, прибегнуть к самому верному способу.

   Я знал, что  товарищи  все  подготовили  там,  у  Шумахера,  и  поэтому

отчетливо представил себе, как Бранд берет список, застегивает  мундир  на

все пуговицы и своим деревянным прусским шагом направляется к бараку,  где

живет Шумахер. Он быстро проходит, почти  пробегает  по  коридору,  ударом

ноги распахивает дверь и... Тут его, собственно, можно было бы  отпустить.

Он и сам сделал бы  все,  что  нам  нужно,  увидев,  как  Шумахер  делится

награбленным продовольствием со своим любимчиком Вилли, он и сам начал  бы

обыскивать все шкафы, перерыл бы постель и нашел бы и золотые  коронки,  и

кольца, и портсигары, которые Шумахер выменивал путем сложных комбинаций у

обслуживающих крематорий и у команды "Канада".  Но  мне  нужно  было  еще,

чтобы Бранд в ярости разорвал список и швырнул его в лицо Шумахеру, в  это

наглое,  сытое  лицо  с  телячьими  глазами,  теперь  некрасиво,   пятнами

побелевшее и исказившееся от животного страха. Он сделал это,  я  отключил

образ и сразу почувствовал себя опустошенным.

   Обливаясь холодным  потом  и  стуча  зубами,  я  смотрел  сквозь  туман

смертельной усталости на сосредоточенные, напряженные лица товарищей.

   - Выпьешь? - спросил Марсель Рише. Он протянул мне помятую  алюминиевую

кружку; на дне ее колыхалась синеватая  пахучая  жидкость  -  разбавленный

медицинский спирт.

   Я покачал головой. Я знал, что алкоголь может усилить  мою  способность

видеть и действовать, но уж очень я был слаб. Все плыло и туманилось перед

глазами, и я не понимал, откуда возьму силы, чтобы действовать дальше.

   - Мне бы кофе... или кофеину, - еле выговорил я.

   Я до сих пор  не  знаю,  где  и  как  раздобыли  мне  кружку  горячего,

крепкого, сладкого кофе. И два белых сухаря. Я вернулся  к  жизни.  Голова

стала ясней, туман, перед глазами рассеялся, и я  снова  увидел  маленькую

комнату врача при ревире,  дощатые  стены  с  паклей,  торчащей  в  щелях,

электрическую лампочку с колпаком из пожелтевшего газетного листа...

   Пригибаясь по привычке в дверях, вошел Длинный Курт и посмотрел на меня

с тем характерным выражением острого любопытства и тревоги, к  которому  я

уже успел привыкнуть: так смотрели на меня все, кто знал об _этом_.