– Я? То есть... вы?

– Вы не боитесь вещей, которых боюсь я. Я не боюсь вещей, которых боитесь вы. Хорошо, не правда ли?

– Да.

Он снова мягко приблизил свое лицо к ее лицу, потом отклонился, дожидаясь ее ответа.

– Чего вы боитесь? – спросила она.

Он покачал головой в смущении.

– Ребенок. Ребенок, который умер, – сказал он. – Мозг боится, боится за вас, что вы будете одни.

– Боится, что вы будете одиноки, Батчер?

Он кивнул.

– Одиночество – это плохо!

Она тоже кивнула. Батчер продолжил.

– Мозг знает это. Долгое время он не знал, но потом научился. Вы были одиноки на Реа, даже со всеми деньгами. Еще более одиноким вы были на Дисе. И на Титане, даже с другими заключенными – вы всегда были одиноки. Никто не понимал вас, когда вы говорили. А вы не понимали их. Может потому, что они все время говорили «я» и «вы», а вы только теперь начали понимать, как это важно.

– Вы хотели спасти ребенка и вырастить его так... чтобы он говорил на том же языке, что и вы? Или, во всяком случае, говорил по‑английски так же, как и вы?

– Тогда оба не были бы одиноки.

– Понимаю.

– Он умер, – сказал Батчер. Потом улыбнулся. – Но теперь вы уже не так одиноки. Я научил вас понимать других. Вы не глупы и обучаетесь быстро, – он положил руки ей на плечи и тяжело заговорил:

– Я нравлюсь вам. Даже когда я впервые появился на «Тарике», что‑то было во мне такое, что вам понравилось. Я видел, что вы делали вещи, которые, по моему мнению, были плохими, но я нравился вам. Я сказал вам, как разрушить защитную сеть захватчиков, и вы разрушили ее для меня. Я сказал вам, что хочу отправиться к концу Языка Дракона, и вы организовали полет туда. Вы делаете все, что я попрошу. Очень важно, чтобы я знал это.

– Спасибо, Батчер, – сказала она.

– Если вы когда‑нибудь ограбите другой банк, вы отдадите мне все деньги.

Ридра рассмеялась.

– Спасибо. Никто еще не хотел сделать этого для меня. Но надеюсь, вы не будете грабить...

– Вы убьете всякого, кто попытается мне вредить, убьете много ужаснее, чем убивали раньше!

– Но вы не должны...

– Вы убьете всех на «Тарике», если они попытаются разлучить нас и оставить в одиночестве!

– О, Батчер... – она отвернулась от него и прижала кулак к губам. – Плохой из меня учитель! Я сразу не поняла...

Удивленный и сдавленный голос:

– Я не понимаю вас, я думаю...

Она снова повернулась к нему.

– Но это – я, Батчер! Я не поняла вас! Пожалуйста, поверьте мне. Вам нужно еще немного научиться.

– Вы верите мне, – кратко ответил он.

– Тогда слушайте. Мы встретились на полпути. Я еще не окончательно научила вас относительно «я» и «вы». Мы создали свой особый язык и говорим на нем.

– Но...

– Послушайте: всякий раз, как в последние десять минут вы говорили «вы», вам следовало сказать «я». Всякий раз, как вы говорили «я», вы имели в виду «вы».

Он опустил глаза, потом снова посмотрел на нее, не отвечая.

– То, что я говорю о себе, как «я», вам нужно говорить «вы». И, наоборот, понимаете?

– Значит, это разные слова для одного и того же? Они неразличимы?

– Нет, только.