Т'мварба не сдержал улыбку и рассмеялся:

– Он влюбился в тебя!

Она кивнула.

– Но почему это расстроило тебя? Я думаю, это должно тебе льстить.

– О, конечно, – Ридра наклонилась вперед. – Я была  тронута... И я могла проследить каждую его мысль. Один раз, когда он пытался вернуть свои мысли к шифру, к Вавилону‑17, я сказала то, что он думал, чтобы показать, насколько я внимательна к нему. Я проследила за его мыслью, словно я читала в его мозгу...

– Подожди... Вот этого я не понимаю. Как ты могла точно  знать, о чем он думает?

Она подперла подбородок рукой.

– Он рассказал мне. Я говорила что мне нужно больше информации для расшифровки языка. Он не хотел давать ее. Тогда я сказала, что без нее не смогу продвинуться дальше. Это действительно так. Он чуть поднял голову и этим выдал себя. Он не хотел качать головой, поэтому усилием воли сдержал свой жест, но я заметила его напряженность. А если бы он покачал головой, чуть поджав губы, что бы он мог мне сказать, как вы думаете?

Доктор Т'мварба пожал плечами:

– Это не так просто, как ты думаешь?

– Конечно, но он сделал один жест, чтобы избежать другого. Что это могло означать?

Т'мварба покачал головой.

– Он сдержал свой жест, чтобы не показать, что простое дело не вызвало бы его появления здесь. Поэтому он поднял голову.

– Что‑нибудь вроде: если бы это было так просто, мы не нуждались бы в вас? – предположил Т'мварба.

– Точно. Возникла неприятная пауза. Это надо было видеть.

– Ну уж нет.

– Если бы это было так просто – пауза – если бы все дело было в этом, мы никогда не обратились бы к вам, – Ридра повернула руку ладонью вверх. И я сказала это ему; у него сразу челюсти сжались...

– От удивления?

– Да. Тут он на секунду подумал, что я читаю его мысли.

Доктор Т'мварба покачал головой.

– Это просто, Ридра. То, о чем ты говоришь, это чтение мышечных реакций. Его можно осуществлять очень успешно, особенно если знаешь область, в которой сосредоточены мысли твоего собеседника. Вернись к тому, из за чего ты расстроилась. Твоя скромность была возмущена вниманием этого... неотесанного солдафона?

Она снова выругалась. Доктор Т'мварба покусал нижнюю губу.

– Я не маленькая девочка, – сказала Ридра. – К тому же ни о чем непристойном он и не думал. Я повторила его мысли, чтобы просто показать, насколько мы близки. Мне показалось, что он очарован. И если бы он понял нашу близость так же, как и я, у меня остались бы только самые светлые чувства к нему. Только когда он уходил...

Доктор Т'мварба вновь услышал хрипоту в ее голосе.

– ...когда он уходил, последнее, что он подумал, было: «Она не знает. Я не сказал ей об этом.»

Глаза Ридры потемнели – прикрыв их веками, она слегка наклонилась вперед. Доктор наблюдал это тысячи раз, с тех самых пор, как худенькую двенадцатилетнюю девочку направили к нему на прохождение курса невротерапии, которая превратилась в психотерапию, а потом и в дружбу.

Но он так до конца и не разобрался в этих ее переменах – всегда внезапных. Когда срок терапии официально закончился, он продолжал внимательно приглядываться к Ридре. Что в ней происходит, когда ее глаза вот так темнеют? Он знал, что существует множество проявлений его собственной натуры, которые она читает с легкостью.