– Если у вас есть что сказать, выкладывайте прямо сейчас.

– Мы тебе не враги, Джефферсон, – проворковал Диннисен. – Мы создали тебя. Ты – член семьи.

– Забавно, А я вас в родственниках не числю.

– Какой‑то ты не такой, Джефферсон. Сильно изменился с нашей последней встречи. Что с тобой произошло, сынок?

– Я нам не сынок, и ничего со мной не произошло. Просто повидал мир. И не собираюсь возвращаться.

– Никто и не хочет держать тебя на Делуросе. Буду с тобой предельно откровенен: на тебя затрачено слишком много сил и средств. Раз ты жив, значит, можешь существовать в той криминальной среде, что характерна для Пограничья. Не просто существовать, но и брать верх над всей этой мразью. У нас для тебя еще много заданий.

– В большинстве своем упомянутая вами мразь смотрит на адвокатов сверху вниз. На любых адвокатов. Но особенно таких, как вы.

– Почему ты так ерепенишься? Мы хотим только взглянуть на тебя и убедиться, что все в порядке. Через день ты отправишься на новое задание. Не так уж и много мы просим.

– У меня дела.

– Наши дела?

– Мои.

– Какие у тебя могут быть дела? – взорвался Диннисен. – Тебе еще нет и шести месяцев!

– Вот тут вы ошибаетесь, – от голоса Найтхаука веяло холодом. – Я – Вдоводел, и уже был стариком, когда ваш дедушка только появился на свет.

И молодой человек разорвал связь.

– Ну как? – повернулся он к Рождественскому Пастырю.

– Ты не возражаешь, что я иной раз называю тебя сыном?

– Нет. Но меня бесит, когда я слышу такое от него. А еще меня бесит, когда он называет меня Джефферсоном.

– Надеюсь, этот разговор тебя порадовал, потому что обойдется он тебе очень дорого.

– Вы про деньги?

– Отнюдь. Готов поспорить, адвокат сейчас общается с Эрнандесом и предупреждает, что ты сорвался с поводка.

– Почему?

– Потому что он и его люди создали идеальную машину‑убийцу, а теперь обнаружили, что у нее есть собственная воля. Они не знают, что ты задумал, но на всякий случай предупредят человека, к которому посылали тебя. – Рождественский Пастырь улыбнулся. – А этот человек прекрасно осведомлен о твоих планах.

– Надеюсь, – кивнул Найтхаук. – Все завязано на нем: Трилейн, я. Маркиз. Мелисенд, Мэллой, все. Я хочу посмотреть ему в глаза, когда буду убивать его.

– Об охране он позаботился, – резонно заметил Рождественский Пастырь. – Так что долго смотреть тебе не удастся.

– Мне хватит и мгновения.

Глава 26

Они продали свой корабль, как только прибыли во Внутреннее Пограничье, и купили другой. А затем направились к Солио II. Послушайте, я вот знаю, зачем возвращаюсь туда, но никак не могу понять, почему вы летите со мной? – спросил Найтхаук, когда половина пути осталась позади.

Рождественский Пастырь пожал плечами.

– Почему нет? На Солио есть церкви, как и на любой другой планете.

– Но там есть и хорошо организованная Служба безопасности. Поначалу мы, конечно, задурим им головы фальшивками с Пурпурного Облака, но в конце концов они с этим разберутся. Если не до гибели Эрнандеса, то после. И человек, которого заметят со мной, наверняка попадет в верхние строчки списка разыскиваемых.

– Ты хочешь, чтобы я тебя бросил?

– Я этого не говорил. Я спрашивал, почему вы меня не бросили?

Рождественский Пастырь откинулся на спинку кресла, посмотрел в потолок, тяжело вздохнул.