Прежде всего направила она свои стопы на кухню к судье Дрисколлю. Ее приняли там с величайшею торжественностью, граничившей с энтузиазмом. Дивныя путешествия, далекия страны, где Роксане пришлось побывать, и пережитыя ею там приключения сделали из нея, в глазах ея касты, как будто высшее существо, нечто вроде героини чарующаго романа. Негры с восторгом слушали разсказы, почерпнутые ею из богатой сокровищницы личных житейских опытов и наблюдений, безпрерывно прерывая эти разсказы разспросами, свидетельствовавшими о живейшем к ним интересе, а также смехом и совершенно искренними одобрительными возгласами. Роксана должна была сознаться, что если есть на свете что-нибудь лучше путешествия на речном пароходе в качестве старшей горничной, то именно только слава, приобретаемая повествованиями о таких путешествиях. Слушатели обременяли желудок разсказчицы собственными своими обедами и предавали разграблению хозяйския кладовыя, дабы наполнить ея корзинку сестными припасами.

Том был тогда как раз в отлучке. Он гостил, по обыкновению, в Сен-Луи. На кухне разсказывали, что за последние два года он проводил в этом большом городе почти все время. Заходя каждый день на кухню к судье Дрисколлю, Роксана зачастую разспрашивала кухонный персонал про житье-бытье господ. Раз как-то она осведомилась, по какому именно случаю Том бывает так часто в отлучке. Лже-Чемберс ответил на это:

— Дело в том, что старому барину живется гораздо лучше, когда молодого барина здесь нет, чем когда он тут в городе. Старый барин даже любит его заглазно сильнее и оттого предпочитает давать ему по пятидесяти долларов в месяц…

— По пятидесяти долларов? Нет! Быть не может! Чемберс, ты, разумеется, шутишь!

— Клянусь Богом, мамаша, что не шучу! Сам барин Том разсказывал мне про это. Ему, однако, этих денег не хватает.

— Господи Боже, куда же он может девать такую уйму долларов?

— Если бы вы меня не прерывали, мамаша, я давно уже обяснил бы вам это. Денег не хватает потому, что молодой наш барин, Том, пристрастился к азартным играм.

Рокси всплеснула руками от изумления, а Чемберс продолжал:

— Старому барину пришлось про это узнать, так как его заставили уплатить двести долларов за карточные долги молодого барина. Это, мамаша, так же верно, как то, что вы изволите, Божиею милостью, находиться теперь в живых.

— Двести долларов! Что за вздор ты мелешь?.. Двести долларов! Да ведь за такия деньги можно купить очень порядочнаго негра, разумеется, не самаго перваго сорта. Ты и в самом деле не лжешь, голубчик? Вспомни, что не хорошо лгать родной своей матери!

— Клянусь Господом Богом, что это чистая правда! Ровнехонько двести долларов! Чтобы мне с этого места не сойти, если я прибавил хотя один грош! Ты можешь себе представить, мамаша, как разсердился тогда старый барин! Он дошел, как говорится, до белаго каления и даже лишил было его наследства.

Употребив этот совершенно правильный юридический термин, Чемберс принялся с наслаждением обгладывать большую берцовую кость бараньей ноги. Роксана на мгновение призадумалась, а затем спросила:

— Как же это так, лишить наследства?

— Очень просто: взять да и лишить!

— Да ведь пока судья жив, о наследстве не может быть и речи, а после смерти он уже своему добру не хозяин. У него ведь составлено завещание!

— Ну, вот, он и разорвал это самое завещание.

— Разорвал завещание! Нет! Судья ни за что не согласился бы даже и пригрозить этим Тому! Сознайся, что ты лжешь, несчастный поддельный негр, рожденный мною в горе и муках!

Воздушные замки, которыми так увлекалась Роксана, разсчитывая, что ей перепадет от Тома, по крайней мере, хотя один доллар в месяц, сразу обрушились и обратились на ея глазах в развалины.