Тон, которым говорила теперь Роксана, был для Тома еще неприятнее нежной восторженности предшествовавших ея речей, так как начинал пробуждать нечто вроде отголоска в его собственной совести. Прервав просительницу, Том Дрисколль без всякой суровости, но тем не менее решительно обявил, что не имеет средств ей помочь, и предложил вообще не разсчитывать на его помощь.

— Так что я никогда и ни в каком случае не должна надеяться, что вам угодно будет хоть сколько-нибудь мне пособить, сударь?

— Никогда и ни в каком случае! Убирайся теперь отсюда и не надоедай мне больше твоими посещениями!

Голова Рокси была до тех пор смиренно опущена вниз. Теперь, однако, у нея воскресло воспоминание о всех обидах, которыя ей приходилось выносить от своего негодяя-сына. В груди ея вспыхнуло пламя гнева. Она медленно подняла голову и, в то же время безсознательно выпрямившись во весь рост, приняла величественную позу, в которой на мгновение воскресла дивная грация умчавшейся уже ея молодости. Подняв палец и как бы отмечая им такт своих слов, она проговорила:

— Вы сами произнесли себе приговор! Вы оттолкнули от себя счастливый случай и попрали его собственными ногами. Теперь, чтобы заручиться другим таким случаем, вам придется просить об этом, стоя на коленях.

У Тома сердце похолодело от страха. Он не мог сообразить, почему именно испытывает такой ужас. Ему не приходило в голову, что заявление, сделанное таким торжественным тоном, должно было поразить его тем большей неожиданностью, чем страннее и несообразнее на первый взгляд оно представлялось. Тем не менее Том ответил совершенно рациональным образом на это заявление, возразив с насмешливым важным видом:

— Ужь не ты ли можешь доставить мне такой случай? Чего добраго, мне теперь же следовало бы упасть перед тобой на колени! Допустим, однако, что я этого не сделаю: какая именно беда приключится тогда со мною?

— Вот что с вами тогда приключится: я не медля ни минутки прямехонько пойду к вашему дяде и разскажу ему про вас всю подноготную!

Лицо Тома сразу побледнело, и Роксана немедленно же заметила эту перемену. В голове молодого человека замелькали мысли самаго тревожнаго свойства: «Каким образом и что именно удалось ей узнать? Между тем она наверное узнала. Я вижу это по ея глазам. Дядя вторично составил завещание в мою пользу всего лишь неделю тому назад, а между тем я уже опять в долгу, как в шелку! Я теперь лезу из кожи вон, чтобы как-нибудь скрыть эти долги от дяди, который вторично меня, без сомнения, уже не простит. Если только мне не помешают, я как-нибудь, вероятно, и перекроюсь. Но вот теперь эта чортова негритянка что-то такое про меня разузнала и угрожает стать мне поперек дороги! Теперь спрашивается, что именно ей известно? Ой, ой, ой! Тут немудрено придти в совершенное отчаяние! Нечего делать, придется ей уступить и подчиниться ея требованиям».

С поддельной, нельзя сказать, чтобы очень удачной, усмешкой и напускным добродушием Том возразил:

— Ну, полно, голубушка Рокси! Таким старым друзьям и приятелям, как мы с тобой, неприлично ссориться. Вот тебе твой доллар, а теперь разскажи, что именно ты разузнала?

Он протянул Роксане кредитный билет с изображением дикой кошки, но бывшая невольница не обнаруживала ни малейшаго поползновения воспользоваться этим билетом. Наступила ея очередь презрительно отнестись к ласковым заигрываниям, и она не упустила случая это сделать. Тому пришлось убедиться, что даже прежняя невольница может в течение десяти минут помнить оскорбления и обиды, полученныя в ответ на комплименты и ласки, и что ей доставляет удовольствие отплатить при случае за эти обиды и оскорбления такою же монетой.