|
Он не мог хорошенько вспомнить, куда именно их засунул дня три или четыре тому назад, когда в последний раз ими любовался. Когда я пришел домой, он ужасно о них безпокоился. Я позволил себе намекнуть, что его часы, вероятно, не затерялись, а просто-на-просто украдены. Дядюшка тогда изволил совсем разсердиться и обозвал меня дураком. Такая нежность убедила меня, что он тоже подозревает в данном случае кражу, но не хочет только сознаться в этом себе самому, так как очень дорожит часами и вместе с тем думает, что потерянную вещь можно отыскать скорее, чем украденную.
Вильсон многозначительно свистнул и затем добавил: — Описок как я вижу удлинняется! — Какой такой список? — Список краж. — Краж? — Ну да, краж! Часы вашего дядюшки, разумеется, не потеряны, а украдены. Город подвергся вторичному воровскому набегу, обставленному точь-в-точь таким же таинственным образом, как и в прошлый раз. Вы, разумеется, помните тогдашнюю проделку воров? — Быть не может! — Это, сударь мой, так же верно, как то, что вы изволите жить на свете. Неужели у вас у самих ничего не пропало? — Нет… Впрочем, я не мог разыскать серебрянаго рейсфедера, который тетушка Мэри Пратт подарила мне в день рождения. — Он непременно окажется украденным. Вы не замедлите в этом убедиться. — Извините! Обстоятельства сложились тут несколько иначе. Заподозрев, что часы украдены и подняв этим такую бурю в доме, я ушел к себе в комнату и принялся ее осматривать. Рейсфедер, который я считал пропавшим, оказался только положенным не на свое место и я его нашел целым и невредимым. — Уверены ли вы в том, что у вас не пропало чего-нибудь иного? — Во всяком случае никакой крупной пропажи я не заметиль. Правда, что мне не удалось разыскать простенькаго золотого колечка, ценностью, в два или три доллара, но и оно, без сомнения, найдется, когда я поищу его хорошенько. — А я думаю, что нет. Говорят вам, что на город был произведен воровской набег… Войдите! Вошел судья Робинзон в сопровождении Бэкстона и городского констэбля, Джима Блэка. Они уселись и после вступительнаго безцельнаго разговора о погоде, Вильсон заметил: — Кстати, мы можем прибавить к списку краж еще одну, а пожалуй и две. У судьи Дрисколла пропали старинные серебряные часы, а у присутствующаго здесь его племянника кольцо. — Дело не ладное и принимает все худший вид по мере того, как мы собираем о нем справки! — обявил судья Робинзон. — Генксы, Добсоны, Питигрю, Ортоны, Гренджеры, Гельсы, Фоллеры, Голькомбы, одним словом все кто живет по соседству с достопочтеннейшей Патси Купер, несомненно были обокрадены. У них пропали разныя мелкия драгоценныя вещицы: браслеты, кольца, серебряныя ложки и т. п. предметы, которые можно без хлопот спрятать в кармане и незаметно унести с собою. Не подлежит сомнению, что вор воспользовался оффициальным приемом у Патси Купер. Все соседи были у нея в гостях, а негры их толпились вокруг ея забора, чтобы полюбоваться на торжество. Тем временем вор преспокойно шарил в опустевших домах. Тетушка Патси чувствует теперь себя совершенно несчастной. Ей жаль, что она так подвела своих соседей, но в особенности грустит она об убытках, понесенных ея иностранцами. Она так скорбит об этих утратах, что ей положительно некогда сокрушаться о пропавших у нея самой мелочах. — Это, должно быть, проказы прежняго вора. Думаю, что на этот счет не существует никаких сомнений? — осведомился Вильсон. Констэбль Блэк не разделяет этого мнения. — Нет-с, вы изволите теперь ошибаться! — обявил Блэк. — Прошлый раз кража была произведена мужчиною. Нам хоть и не удалось изловить вора, но всетаки, по оставленным им следам, мы могли безошибочно признать в нем мужчину. |
