Вильсон немедленно же подумал о таинственной девушке. Мысль о ней неотвязно его теперь преследовала. Оказалось, однако, что на этот раз он опять ошибся. Блэк обяснил:

— Это сгорбившаяся уже старуха, вся в трауре, с черным вуалем и с плетеной крытой корзиною в руке. Я видел, как она вчера села на паром. Думаю, что она живет в Иллинойсе, но это для меня безразлично. Где бы она не жила, я до нея непременно доберусь! Она, может быть, в этом вполне уверена.

— Отчего же подозрение падает именно на нее?

— Во первых, оттого, что мы никого другого не подозреваем а во-вторых, некоторые из негров-извозчиков, проезжая по улицам, видели, как входила в разные дома и выходила из них. Я снял с них показания и убедился, что все эти дома как раз и были ограблены.

Присутствующие признали такого рода косвенныя улики вполне достаточными, а затем водворилось молчание, длившееся несколько мгновений. Вильсон прервал его, наконец, замечанием:

— Хорошо, по крайней мере, то, что ей не удастся ни заложить ни продать драгоценный индийский кинжал графа Луиджи.

— Скажите на милость. Разве его тоже украли?

— Да, украли.

— В таком случае воровка не положила охулки на руку!

— Почему же вы думаете, что она не может его ни заложить ни продать?

— На это имеются у нас солидныя основания. Когда близнецы вернулись вчера вечером домой, со сходки Сынов Свободы, отовсюду уже получались известия об учиненном на наш город воровском набеге. Тетушке Патси непременно хотелось узнать не пропало ли чего-нибудь тоже и у них. Осмотревшись в своей комнате они не нашли драгоценнаго кинжала и тотчас же послали заявление об этой пропаже в полицию и всем закладчикам. Воровке удалось заграбастать ценную штуку, но поживиться ею всетаки она не может, так как непременно тогда попадется в руки правосудия.

— Предложили они какую-нибудь награду? — осведомился Бэкстон.

— Да, пятьсот долларов за кинжал и другие пятьсот долларов за указание вора.

— Какая безсмысленная идея! — воскликнул констэбль. — Само собою разумеется, что вор не решится теперь сам пойти к ним, или же подослать кого-нибудь с украденным кинжалом. Точно также ему не удастся раздобыть денег под залог кинжала, потому что каждому закладчику приятно будет воспользоваться случаем и…

Если бы кто-нибудь обратил тогда внимание на Тома, то не преминул бы заметить, что его лицо приняло до чрезвычайности странный серовато-зеленый оттенок. Никто этого, однако, не сделал, а потому означенная перемена в лице осталась совсем незамеченной. Бедняга говорил себе самому:

— Ну, теперь я совсем пропащий человек! Мне ни за что не доведется свести концы с концами. Заложив или продав остальную добычу, я ни под каким видом не выручу и половины того, что мне следует уплатить по векселю. Теперь не подлежит уже сомнению, что я погиб безповоротно и окончательно. Я очутился сразу в ужаснейшем и самом безвыходном положении. Не знаю, что делать и, что предпринять?

— Пожалуйста, потише, почтеннейший! Не горячитесь! — возразил Блеку Вильсон. — Я вчера ночью тщательно обдумал весь этот проект и к двум часам утра он был уже выработан во всех подробностях. Смею уверить, что они получат кинжал обратно, а когда это случится, я вам сообщу, каким именно образом было у нас все улажено.

У всех присутствующих обнаружились явные признаки сильнейшаго любопытства, и Бэкстон сказал:

— Вам удалось очень заинтересовать нас, Вильсон; осмеливаюсь сказать, что нам всем доставило бы величайшее удовольствие, если бы вы сочли возможным обяснить по секрету, в чем именно…

— Я лично ничего против этого не имею, Бэкстон, но мы с близнецами условились ничего не разсказывать о нашем плане, а потому приходится поневоле молчать о нем до поры до времени.